Черные стрелы 2 - [28]

Подземелье монастыря выглядело именно так, как и должно выглядеть: голые каменные стены, темнота и спертый воздух. Не на что смотреть, если бы не одно ответвление прямого коридора, в конце которого горел крохотный огонек. На вопрос Элиссы, ее спутница сразу же и без утайки сказала, что там, под надзором помощницы сестры-хозяйки Вирты, хранятся подношения монастырю. И не только. Эта самая Вирта заведовала всем, что хранится внизу — следила за сохранностью инструментов, точила косы, топоры и лопаты, заботилась о подвалах и вообще проводила здесь почти все свое время. Жила эта женщина в келье здесь же, внизу, неподалеку от подвала с подношениями, так как пожертвований было много, и монахиня постоянно вела их учет, прерываясь лишь на сон, еду и молитвы.

— Подношения очень важны для нас, — сказала Хэли, чуть выше поднимая лампу, от которой исходил приятный теплый свет. — Их добровольно приносят люди, и мы бережно храним их, пуская на нужды монастыря или же отсылая в храмы Альтоса.

— А если кому-то извне понадобится что-то из этих вещей? — как бы невзначай поинтересовалась Элисса, разглядывая паутину под потолком.

— У главной настоятельницы свои принципы — она никогда не отдаст и не продаст ради собственной выгоды то, что человек от чистого сердца пожертвовал монастырю.

Собственно говоря, это было все, что интересовало Элиссу, поэтому она, не задавая больше вопросов, прошла следом за Хэли дальше. Вскоре они добрались до крохотной кладовки, под завязку набитой всяческой садовой утварью, начиная с серпов и заканчивая топорами для рубки леса. Последние, кстати, выглядели весьма внушительно — Элисса не смогла представить ни одной из увиденных ею монахинь, размахивающей подобной штуковиной.

— С этим может управляться только сестра Вирта, — явно гордясь способностями той, что сторожила подношения, поведала Хэли. — Говорят, она раньше была кузнецом, а потом служила в ополчении. Воистину непостижимы пути Альтоса, что приводят стопы наши в это священное место! У сестры Вирты была тяжелая судьба…

— Надо же, бедняжка, — с притворным сожалением посочувствовала нелегкой судьбе Вирты Элисса, про себя отметив, что со стражницей местных сокровищ могут возникнуть проблемы.

Судя по словам Хэли и размерам топора — на хрупкую монашку эта Вирта никак не тянет. Но Элиссе было не в первой «работать» с теми, кто крупнее и сильнее ее самой. Воровка пусть и имела миловидную внешность и хрупкое, чувственное тело, во владении кинжалом могла многим дать фору.

Разумеется, Элисса не любила доводить дело до драки. Это, по ее мнению, было непрофессионально, а сама воровка слишком гордилась своими навыками, чтобы пренебрегать ими в пользу грубой силы. Так что стоит придумать, как быть с Виртой и, желательно, сделать это быстро — неизвестно, когда явиться этот посланник барона Гирса и что будет на уме у этого жуткого типа. Как там его? Леон, кажется.

Весь остаток дня Элисса провела работая в саду и раздумывая над своими дальнейшими действиями. Ей следовало поспешить, но при этом есть риск наломать дров.

Главный урок, который извлекла и усвоила Элисса из своей воровской практики — спешка крайне редко идет на пользу, а ошибок сейчас допускать нельзя. Значит, придется действовать наверняка.

Возвращаясь в комнату после вечерней службы, Элисса в очередной раз для себя отмечала, какая из монахинь в какой келье живет. Это вряд ли поможет ей, но вполне подходит, как способ отвлечься. В пол уха слушая неназойливое и даже милое щебетание Хэли, воровка время от времени кивала ей.

Когда они подошли к двери во временное пристанище Элиссы, та заметила, что Хэли ведет себя как-то странно — мнется у двери и, кажется, не хочет уходить. Боится чего-то.

— В чем дело? — спросила воровка, заглядывая в беспокойные голубые глаза монахини. — Тебя что-то беспокоит?

Хэли вздрогнула и, натянув на лицо виноватую улыбку, замотала головой:

— Нет, все в порядке.

— Тогда, спокойной ночи, — Элисса как раз собиралась закрыть дверь, когда юная монахиня тихо спросила:

— Мила, а вам снятся кошмары?

— Бывает, — не стала лгать воровка, про себя подумав, что иногда они еще и являются к ней наяву.

— А у меня не было, — голос монахини звучал озадаченно и немного напугано. — Раньше не было. Около месяца назад меня начали мучить скверные сны. Страшные, словно это была явь. Я видела ворона, залитый кровью сад, мертвых сестер и человека в черном, который пришел из дождя и тумана. Он склонился надо мной, и на его руках была кровь. Кажется… моя кровь.

— Да уж, жуткий сон, — услышав подобное откровение, Элисса сразу же вспомнила подручного барона Гирса. Хэли стояла так, что девушка никак не могла закрыть дверь, да и тревога, плескавшаяся в голубых глазах монашки, тронула воровку. — Не переживай, — она погладила Хэли по голове. — Все обойдется.

— Все уже обошлось и мне… мне кажется, это случилось благодаря вам.

— Мне? — удивилась Элисса.

— Вам. Кошмары кончились, как только мы с вами познакомились. Поэтому я хотела бы сказать вам спасибо! Не знаю как, но вы, кажется, отвели беду от нашего дома. Спасибо вам, Мила, — проникновенно заглянув в глаза Элиссе, Хэли сжала ее ладонь своими мягкими и теплыми руками. — Да сохранит вас Альтос и да продлит Он ваши годы. Спокойной ночи!