Черные розы - [51]
Не успел он закончить фразы, как из глубины черных скал и деревьев послышался тихий плач флейты.
— О господи!.. — простонал Саид.
Биби прижала ладонь к его губам.
— Тише, — сказала она, — не вспугните соловья! Амаль ждет его песни.
Саид замер. Воздух все больше наполнялся грустной волнующей мелодией. Никогда в жизни не слышал Саид такой тоски, такой жалобы на судьбу. Ему чудилось, что он попал в другой мир. Садовник забыл о себе и сидящей рядом с ним женщине, заплакал. Вдруг флейта замолкла и возникла песня:
— Как задушевно поет! — прошептал Саид. — Под такую песню и умирать сладко!
— Бульбюль! — ответила мать, гордясь своим сыном.
А луна между тем все ярче заливала окрестность, и силуэт Надира был отчетливо виден в ее серебряном ореоле.
— Биби… — позвал Саид.
— Что?
— Ты знаешь, зачем я здесь?
— Откуда мне знать, друг мой.
— Всевышний просветил мой разум. Я хочу, чтобы наши дети были счастливы!
От волнения Биби не смогла вымолвить ни слова.
— Я все передумал, — продолжал Саид, смущенный ее безмолвием, — решительно все… Я хочу, чтобы Амаль и твой сын поженились.
Женщина поднялась. Ей хотелось обнять Саида, целовать его ноги, руки, сказать тысячу горячих, ласковых слов. Но она сдержала себя и ни словом, ни единым жестом не выразила свою безмерную радость.
— Вот за этим я и пришел сюда — обнять, поцеловать твоего сына, — продолжал, словно в бреду, Саид. — Пусть он будет теперь и моим сыном… Они народят нам внуков. Мы будем жить все вместе… построим собственный дом… Не будем больше ютиться по чужим задворкам и сами станем людьми. Аллах поможет нам, благословит нас…
Все еще не пришедшая в себя Биби пошла навстречу подходившему сыну. Саид последовал за нею.
— Сынок мой, дорогой!.. — говорил он, обнимая и прижимая к себе Надира.
Тот растерянно смотрел то на мать, то на взволнованного Саида. По лицу его блуждала робкая радостная улыбка.
— Сын мой, я много горя доставил тебе, ты прости меня, прости!.. Я благословляю вас. Амаль твоя…
На лице Саида Надир прочел столько страданий и мольбы, что у него защемило сердце.
Биби глядела на них и плакала.
— О чем ты, мама? — обрел, наконец, дар речи Надир. — С тех пор как мы вернулись в Лагман, я еще не был так счастлив, как в эти минуты. Только сердце может сказать, сколько наглотался я горя. — Он схватил руку садовника, крепко прижал к своей груди. — Спасибо вам, отец, тысячу лет жизни вам!..
Надир повернулся, чтобы бежать к своей невесте, но мать схватила его за руку.
— Нет, погоди!
Она опустилась на землю и усадила рядом Надира.
— Надир, — начала она после минутного молчания. — Умоляю тебя, сынок, еще раз серьезно обдумать все и взвесить… Меня страшит судьба Амаль. Боюсь, что ты начнешь обижать ее, ведь она…
— Никогда, мама! Я пронесу свою любовь через всю жизнь!
— Что с тобой, Биби! — изумленно взглянул на нее Саид.
— Друг мой, как же мне, матери, говорить иначе? Ведь жениться — это не значит видеть радости… Не ты ли говорил мне об этом вчера во дворе?
— Говорил. И все взвесил. Я верю Надиру и хочу, чтобы они были счастливы, а их счастье доставит и нам с тобой радость.
— Хорошо, если так…
— Так оно и будет.
— Дай-то бог!.. — вздохнула Биби.
— Не тревожься, мама. Теперь никто не посмеет встать на нашем пути.
— Ой, сынок, кто это так уверил тебя? — покачала головой Биби.
— Мой друг, Наджиб-саиб!
— Твой сын прав, учитель и мне указал правильный путь. Кстати, он пригласил Амаль в гости, и ты, Биби, проводишь ее.
— Сейчас? — переспросила удивленная Биби.
— Да, Наджиб-саиб ждет ее.
Словно о чем-то догадываясь, Биби посмотрела на Надира и, ничего не сказав, протянула ему узелок.
— На поешь, ведь ты голодный.
— Я поем вместе с Амаль, — возразил он, порываясь в путь.
«О дети, дети!..» — посмотрела на него сквозь счастливые слезы мать.
— Да-да, скорей к Амаль! — заторопился и Саид. — Она волнуется там, бедняжка…
И все трое направились домой, к особняку Азиз-хана.
— Второй раз мы идем по этой дороге, — вспомнил Саид первый день их прихода в Лагман.
— Да, я об этом тоже подумала.
— Это самая счастливая дорога! — рассмеялся Надир.
— Пусть будет так!
Саид первым вошел в особняк Азиз-хана. Надир заколебался.
— Идем, идем, сынок. Ты теперь мой зять, и хан не посмеет прогнать тебя.
Надир вместе с матерью вошел в сад. Саид остановился, что-то обдумывая.
— Пойдемте, — решился он наконец. — Я хочу нарвать букет для Амаль, — и, повернувшись, направился туда, где росли его любимые розы.
— Ой, что вы вздумали! — заволновалась Биби.
— Ничего, Биби, это мои розы. Я их вырастил… И никого не боюсь!
— Хан ценит их дороже жемчуга…
— Ну и пусть ценит!.. — ответил Саид и принялся жадно, не обращая внимания на острые шипы, ломать ветки с белыми и алыми розами.
Садовник был так возбужден, что казалось, растопчет и уничтожит весь цветник. Со страхом наблюдая за ним, Биби невольно залюбовалась его высокой, крепкой фигурой.
