Черные розы - [25]

Амаль покорилась. «Почему отец так закричал на него?! — тревожно думала она дорогой. — И как помочь ему? Чем облегчить его горькую долю?»

Отослав дочь, Саид подошел к Надиру.

— Сын мой, как ты напугал меня! За что она ударила тебя?

Надир, взволнованный и смущенный, молчал.

— Больше спокойствия и благоразумия, сын мой, — обняв его за плечи, продолжал Саид, успокаивая его. — Слава аллаху, что ты не ударил ее!.. Остерегайся ее, от нее можно всего ждать. Однажды она так излупила своего жениха Шарифа, что он от позора не мог на улицу показаться. Ты добр к нам, аллах, ты милостив! Ты сжалился над нами! — заключил он, патетически воздев руки к небу.

Надир продолжал молчать. «Вот тебе цена твоего талисмана, мать, — пронеслось у него в голове. — И зачем только она потянула меня к этой старой ведьме?»

— Вот видишь, сынок, — продолжал Саид, успокоившись, — небо видит твои муки и послало тебе Гюльшан взамен Амаль. Может быть, это и к лучшему? Она сделает тебя зятем богатого человека. Караваны его машин развозят товар по всему Афганистану.

— Пусть развозят, мне не надо ни их богатства, ни ее любви. Я хочу только Амаль.

— Наладил как попугай: Амаль да Амаль! — рассердился Саид. — Когда, наконец, ты выбросишь ее из головы?

Надир посмотрел на садовника долгим, глубоким взглядом.

— Скорей я лишусь жизни, чем… — не докончив фразы, он бросился прочь от Саида.

Глядя ему вслед, Саид вспомнил свою молодость. Что там греха таить, ему была приятна преданность юноши его дочери. Ведь он сам так любил свою жену, мать Амаль! «Что мне делать с тобою, Надир? День за днем ты все больше и больше проникаешь в мою душу. Да и как можно тебя не любить, не уважать за такую пылкую любовь! Да и Амаль молчит, что-то скрывает, уж не без ума ли и она от тебя? О аллах, помоги направить на верный путь мою бедную дочь!»

Несчастный отец метался между двух огней. Как найти выход из такого, как ему казалось, безвыходного положения?

ТОМУ, КТО ПРИВЫК К ТРУДУ, ЖИЗНЬ НЕ СТРАШНА

Азиз-хан был поражен гордостью Амаль и в то же время считал себя чуть ли не оскорбленным ею. Впрочем, тут он винил и самого себя, к чему все эти церемонии и любезности? Зачем заниматься пустой тратой времени в столь серьезных делах, как женитьба? Не деньгами, так подарками, не подарками, так угрозами сломить ее волю, сделать своей женой!

Третий месяц уже ведутся переговоры с Саидом. До чего же изменился мир, если дочь нищего садовника вместо благодарности за лестное предложение отвечает дерзкими выходками! Ведь подумать только — отказалась сесть с ним за один стол и выпить чаю! Неужели и в самом деле она без ума от сына Биби? Если Гюльшан говорит правду, то придется отказаться от услуг этого молодца. Хоть парень он трудолюбивый, бесстрашный и честный, а все-таки…

Был конец дня последней четверти апреля, когда Азиз-хан пригласил Саида поужинать с ним. Он решил закончить затянувшийся торг, договориться о калыме и дне свадьбы.

Небо уже улыбалось первыми звездами, и в комнатах ярко горел белый свет газовых ламп, когда Саид вошел в дом хозяина. Не поднимаясь с места, Азиз-хан приветливо принял отца Амаль, предложил ему сесть поближе. Но Саид опустился на ковер возле дверей.

Гостя в этот вечер обслуживала сама Гюльшан. Хан не хотел, чтобы кто-нибудь из посторонних был свидетелем его разговора с Саидом.

Гюльшан вошла на террасу в домашней цветной чадре, поставила крепкий чай перед Саидом и тут же скрылась за портьерой.

— Я тебя уважаю, Саид, и отношусь с почтением, хоть ты и тянешь с нашим родством. Неужели ты не хочешь, чтобы я стал твоим зятем, не хочешь жить так, как живу я сам? Кроме выгоды, клянусь именем пророка, я здесь ничего не вижу для тебя!

— Я же не отказываю вам, хан-саиб, — ответил Саид спокойно.

— Однако я не вижу, чтобы ты помогал делу. Может, помеха этому бродяга Надир?

В сердце Гюльшан что-то больно кольнуло. Затаив дыхание она жадно слушала разговор.

«Аллах послал этому бродяге богатую невесту, вашу дочь, — подумал Саид, но вслух ничего не сказал. — Зачем губить парня? Хан все равно не даст дочери согласия на брак с ним».

— Как ты считаешь, Саид, Амаль любит его? — продолжал допытываться Азиз-хан.

Гюльшан замерла в ожидании ответа. А Саид продолжал молчать. Да и как ответить хану? Сказать «да» — значит огорчить его, сказать «нет» — все равно что обнадежить.

— Ну, что ты молчишь?

— Хан-саиб, пусть аллах ответит за меня, только он владеет ее мыслями и сердцем.

Азиз-хан из-под густых, крашенных хной бровей пристально посмотрел на Саида.

— Эй, там… подайте ужин! — крикнул он.

Гюльшан вошла, чтобы забрать чайную посуду, и, увидев нетронутый Саидом чай, язвительно заметила:

— Что Амаль, что Саид — оба боятся у нас стакан чаю выпить!

— Нет, нет, маленькая ханум, не говорите так… — заволновался Саид и быстро выпил холодный чай.

Подали ужин. Саид собрался уходить, но хан удержал его. Отца поддержала и дочь.

— А говорите, что вы хотите сродниться с нами? — кокетливо и с упреком в голосе проговорила она. — Разве искренно любящий человек откажется от нашего хлеба?

Саиду оставалось только подчиниться. Но разговор не клеился и за ужином. Так они и расстались, ни о чем не договорившись. «Убрать бродягу с пути, — решил Азиз-хан. — И тогда Амаль по собственной воле войдет в мой гарем».