Черные кипарисы - [33]

— Ты, я вижу, большой любитель бокса… Хочешь попробовать?

Ваня не торопясь, можно даже сказать, лениво встал. Дима замер, сжал кулаки, готовясь броситься на помощь. Посмотрел на Артема. Тот с крайним интересом поглядывал на Ваню и по привычке постукивал пальцами по своим широким крепким зубам.

Захарка оглянулся на Феликса — он продолжал разглядывать небо, кинул взгляд на Семку, на Аню и в нерешительности пошел на Ваню.

— Захар, на место! — раздалось в полной тишине, и Адъютант отступил от Вани. — Садись! — И Захарка сел.

— Как собачонка, — сказал Витька. — И не простая, а породистая, медалистка!

И все засмеялись. Захарка тотчас вскочил, чтобы показать, что сел не по команде Феликса, а просто так. И бросился к Витьке. Но лицо того уже прикрывали два худых крепких кулака, и он стоял на изготовку, как на ринге. Все вокруг молчали, и Захарка сник, отошел и сел рядом с Феликсом. Тот продолжал изучать небо, а потом почему-то закрыл глаза.

— Такие вот делишки, ребятишки, — сказал в полной тишине Артем и громко постучал камнем о камень.

— Ну, мне пора. — Витька встал, оделся и пошел от них.

— Ага, сдрейфил! Драпаешь! — осатанело, как в припадке, закричал Адъютант и запрыгал на гальке, — Замолкни, — сказал Феликс и не разжал век.

— Не хочу я замолкать! — заорал вдруг его верный Адъютант, и это было неслыханно. — Я буду делать что хочу!

— А что ты хочешь? — спросил Аркаша. — Ну что? — Сгонять мух с живота Феликса! — бросил Дима.

Феликс хлопнул себя рукой по животу, прикончил и смахнул муху, а Захарка оскорблено надулся.

— Какие вы унылые, мальчики и девочки! — сказал Ваня и, вздохнув, встал, энергично подвигал руками и ногами. — Умереть тут с вами можно от тоски… Пойдем искупаемся еще, что ли…

— Да вообще-то можно, — сказал Артем и тоже встал, и Дима тут же вскочил, и они пошли к воде. Но больше никто из ребят не поднялся…

Глава 24 …БЫЛА УЖЕ МЕРТВАЯ

— Аня, а ты чего ж не идешь с нами? — . крикнул Ваня и помахал ей рукой.

Аня встала и пошла, натягивая на голову белую резиновую шапочку, заправляя за уши вылезающие волосы, прихрамывая на камнях. Стройная, длинная, косо отброшенная тень ее тоже двинулась к воде.

«Пойду назло Феликсу! — думала она. — Уж очень воображать стал! Как-то с ним не так все теперь, не так весело, не так легко… Пусть позлится».

Аня по пояс вошла в море и неожиданно увидела, что вместе с ней в воду входит и Лена — метрах в двадцати от нее — и тоже заправляет под шапочку волосы. Аня отвернулась, и ей стало немножко приятно, что никто из ребят не видит, как Лена входит в море, и не будет следить за ней.

Аня вдохнула побольше воздуха, нырнула в сторону Вани и долго-долго с открытыми глазами плыла под водой, сильно работая ногами и руками. Увидев Ванины пятки, она схватила их, дернула и пошла вверх — воздух кончался.

И тотчас заметила около себя его круглую, выскочившую из воды голову. Он отфыркнулся, мотнул головой и крикнул:

— А ты пиратка, оказывается!

— Плюс хулиганка! Так крысы меня именуют! Не слышал? — И снова нырнула. Вынырнула. Услышала Артема: он крикнул: «Внимание!» — и, подхватив себя под коленки, колесом крутился в воде; глянула на берег — Феликс смотрел в море — не на Лену ли? — потом встал и заходил по гальке то в одну, то в другую сторону, — ну не Феликс, а тигр в клетке.

Ну ходи, ходи… Сердись. Рви и мечи. Думай, что ты самый умный и интересный, а другие и гроша ломаного не стоят!

И только подумала это Аня, как ей стало хорошо — легко и бездумно. С чего бы это? Хотелось прыгать вверх по-дельфиньи, нырять и устраивать гонки на скорость, и подальше красного буйка — до самого Дельфиньего мыса!

Одно мешало ей — прогулочный глиссер. Он то и дело с ревом на огромной скорости проносился недалеко от берега, катая курортников. Как бы не попасть под него… Зачем он носится среди купающихся? Как будто нет пустынного моря! Хоть бы волну большую оставлял, толк был бы…

Скоро глиссер куда-то умчался, Аня поплыла к Артему и брызнула в него водой:

— Догони меня, Артемка!

Он погнался за ней. Аня взвизгнула, нырнула и потом еще раз пять ныряла и выныривала в самых неожиданных для него местах, и он никак не мог настигнуть ее. А когда Аня выбилась из сил, она закричала, что хватит играть, и медленно подплыла к Ване.

— Поучил бы своего дружка… Плюхается у берега как черепаха!

— А ты чего ж? — На нее внимательно смотрели большие, нестерпимо чистые глаза. Смотрели и жгли.

— Не слушается меня Димочка! Знаться не хочет! Разлюбил! — крикнула Аня и стремительно бросилась в холодную глубину, остывая от солнца, от его глаз и озорства, и принялась глядеть на плоские желтоватые донные камни, на бледно-зеленые водоросли, на мутно-черного, почти квадратного краба, притаившегося на обломке скалы. Аня любила охоту на крабов и бесстрашно хватала их за панцири, но сейчас ей хотелось просто попугать краба. Она ринулась вниз, щелкнула по панцирю — краб метнулся в водоросли — и всплыла вверх.

Ей вдруг стало еще веселей. Она вынырнула, увидела совсем рядом стриженую голову и вспомнила про конкурс на лучшую суковатую палку и заводного краба…

— Ой, я не могу! — рассмеялась на все море.