#черные_дельфины - [22]

Дэн хихикал. Инга не мигая уставилась на него.

— Ты чего? — испугался Дэн.

— Зовут как?

— Кого? Щекотку? Аллочка Владимировна. Глаза закрой уже, хватит меня сверлить!

— Щекотко А. В. Так это женщина! Дэн, фамилия её мужа не Журбинкин, а Жербаткин.

— Ты-то откуда знаешь?

— Знаю. Тогда всё гораздо проще. Семейный бизнес. Никаких посредников и рискованных откатов — она находит инвестора, он подписывает акт. И доход у супругов стабильный.

— Ничего не понимаю! Так, замри и не крути головой, ну пожалуйста!

— Сейчас начитаю текст на камеру — всё поймёшь. Только надо исправить пару абзацев. Слушай, ты сам ездишь к этой Щекотко на дом? Или она приходит в салон?

— Она в салон приходила…

— Это хорошо. Устроишь нам встречу? Я приду как клиентка. Мне очень нужно с ней поговорить.

— Ты вообще слушаешь меня или нет? Опоздала говорить-то! — Дэн насупился. — С ней теперь только червяки разговаривают. Алла Владимировна покончила с собой. Представляешь? Сначала Олег, теперь она. Настоящая эпидемия. Всё как в той статье.

— Уже второй человек, связанный с этим делом! — воскликнула Инга.

— Это в голове не укладывается, чтобы при такой дурацкой фамилии всё так мрачно кончилось. — Дэн сокрушённо покачал головой.

— Что за глупости!

— Нет, ну правда! Роковые самоубийства, любовные трагедии идут только людям с возвышенными именами: Каренина, Бовари… у Джульетты как фамилия была? Капулетти? Тоже вариант. А Щекотко? С такой фамилией только со склада стройматериалы таскать.

— Она говорила что-то, пока ты её стриг?

— Не особо. Да я знал её совсем недолго, не больше года.

— Года?! — ахнула Инга. Они столько возились с этим расследованием, а преступники были через одно рукопожатие!

— Ну да.

— Расскажи мне, какая она была?

— Такая, знаешь, тетя-завуч: начёс, костюм, золотые украшения. Сказала, что хочет изменить имидж. Ха! Можно подумать, у неё был имидж! Небось узнала, что муж ходит налево, вот и спохватилась. Типичная история: все они тут же садятся на диету, бегут в спортзал, маникюр-педикюр, стилист, курсы оральных техник, а поезд давно ту-ту!

Эти две смерти наверняка связаны!

— В каком настроении она была в последнее время?

— Да она уже месяца три как перестала ко мне ходить.

— Как она покончила с собой? Тоже повесилась?

— Нет, кажется, выбросилась из окна. Но я не помню точно.

— А Вика была с ней хорошо знакома?

— Вроде бы они дружили. Хочешь, загляни ко мне в пятницу, Вика приедет на стрижку, сама у неё и спросишь. — Дэн отошел, придирчиво осмотрел Ингу. — В общем, я тут закончил, ты сегодня так вертелась, не обессудь, что вышло, то вышло.

Инга взглянула в зеркало.

— Идеально, спасибо! Но снимать сегодня не будем.

* * *

От мелкого дождя с порывистым ветром зонт не спасал. Он изгибался, выворачивался наизнанку. А морось летела со всех сторон. Инга шла по узкому тротуару, то и дело уворачиваясь от брызг мчавшихся по Каланчёвке машин.

В особняке было сыро, пахло дешёвым кофе. Инга поднялась по узкой старой лестнице со стёртыми и многократно крашенными ступенями: турфирма, бюро переводов, ремонт айфонов. Нотариус. На небольшой площадке перед основательной дубовой дверью стоял автомат с шоколадками, рядом узкая скамейка. Эмма Эдуардовна всё в том же совсем не подходящем ей старушечьем кружевном платке, что и в день похорон. Она опиралась на Лизу и негромко выговаривала ей:

— Вот что он наделал! Бессовестный! Вот! Старая мать должна его хоронить и принимать его наследство! А по-божески следует наоборот!

Лиза отрешённо кивала, сгорбившись под тяжестью её руки. Заметив Ингу, обрадовалась.

— Здравствуй, милочка! — Эмма Эдуардовна подалась вперёд, Лиза расправила плечи.

— Здравствуйте!

Инга обняла Эмму Эдуардовну, Лиза охотно уступила ей своё место рядом с матерью. Помолчали.

— Я не поздно? — спросила Инга, чтобы чем-то заполнить тишину, до назначенного времени оставалось ещё десять минут.

— Вовсе нет, — покачала головой Лиза.

— А эта не явилась! — Эмма Эдуардовна развела руками, её железный локоть впился Инге в рёбра. — Что за Постникова такая? Хотела бы я на неё взглянуть!

Инга понимала, что если Постникова и придёт, то в самый последний момент: вряд ли она готова терпеть лишние вопросы и укоряющие взгляды близких покойного. Хотя если это молодая девица, то опоздает скорее из небрежности, чем из-за страха перед роднёй Штейна. Инга представила себе типичную модель из окружения Олега, составленную из тонких длинных жердей, как складная летняя мебель вроде той с яркими подошвами, которая несла чушь на поминках.

Нотариус пригласил их в кабинет. Внутри было на удивление просторно: удобные кресла, качественные книжные шкафы. Сели за большой стол. Секретарь принесла чай. Пока Лиза размешивала для Эммы Эдуардовны сахар, в дверь постучали.

— Можно?

В проёме показалась робкая, почти детская фигурка.

— Да-да, Ольга Вячеславовна, — пригласил Илья Петрович. — Мы как раз начинаем.

Эмма Эдуардовна возмущённо и показательно откашлялась. Инга перевела взгляд на вошедшую: ну да, та самая ревнивая влюблённая и уже состарившаяся девочка.

Значит, не Аня, Оля. Точно! Олег звал её Оленёнок — за изящность и пугливость.