Черные боги, красные сны - [49]

Джирел медлила, даже ей, привыкшей к постоянной опасности, показалось очень сильным дуновение холодного ветра, предупреждающее ее о чем-то страшном. В предложении колдуньи таился какой-то обман, вряд ли она на самом деле предлагала ей путь к спасению. Джирел была в этом уверена, хоть и не могла понять, что именно так сильно ее насторожило. Но выбора у нее не было.

— Я принимаю твое предложение, что бы за ним ни стояло. Это единственная надежда вернуться домой. Так что же может погубить его?

— Пламя,— ответила волшебница, словно колеблясь.

И вновь Джирел почувствовала, как из затянутых паутиной глазниц волшебница искоса ее изучает, словно сомневается в том, что ей могут поверить.

— Пламя, обрамляющее голову идола Пава. Если его погасить, Пав умрет.

Сказав это, она как-то странно рассмеялась, словно холодная рябь пробежала по воздуху. Джирел почувствовала, как ей в лицо снова дунул резкий порыв ветра, и кровь прилила к щекам, словно она получила пощечину. Она поняла, что насмешка адресована ей. Только никак не могла догадаться почему.

— Но как это сделать? — спросила Джирел, стараясь скрыть растерянность.

— С помощью пламени,— быстро ответила волшебница.— То пламя может быть погашено лишь другим пламенем. Думаю, Пав догадался хоть раз воспользоваться теми голубыми язычками пламени, которые мерцают вокруг твоего тела. Ты сама-то хоть знаешь об этом?

Джирел молча кивнула головой.

— Это пламя говорит о твоей силе, которую пробудил в тебе он. Лучше объяснить тебе все это я не в силах. Ты должна была почувствовать сильную слабость в тот миг, когда оно вспыхнуло. Но поскольку это пламя — часть твоей человеческой силы, в стране Ромн, стране куда более странной и необычной, чем может показаться на первый взгляд, оно способно погасить пламя Пава. Сейчас ты это вряд ли сможешь понять. Но когда это произойдет, тебе все станет ясно. Ты должна сделать так, чтобы Пав пробудил голубое пламя твоей силы, потому что никто другой этого сделать не сможет. Затем ты сосредоточишься и направишь его на пламя, которое окружает голову статуи Пава. Когда появится твое пламя, ты сможешь им управлять. Итак, ты направишь его на статую. Ты должна это сделать. Сделаешь? Ты сделаешь это?

Высокая фигура волшебницы в нетерпении склонилась к Джирел, ожидая ответа, ее белое костлявое лицо приблизилось, и волнение ее можно было прочесть даже в черных безликих глазницах. И хотя голос ее звучал глухо и отстраненно, он был полон насмешки, словно все, что она сейчас сказала, было просто издевательской шуткой, но при этом в нем чувствовалось напряжение и неподдельная страсть, и это подтверждало, что она не лжет.

— Ты сделаешь это?! — вновь исступленно потребовала она ответа.

Джирел смотрела на лицо, обтянутое белой кожей, и непонятная тревога охватывала ее все больше и больше. Она почти физически ощущала опасность. Почему этой ведьме непременно понадобилось взять с нее обещание? И вдруг все в душе Джирел взбунтовалось. Если уж ей предстоит умереть, то пусть это случится теперь же. Уж лучше встретить смерть лицом к лицу, а не играть с ней в кошки-мышки. Нет, не станет она ничего обещать.

— Нет,— вдруг услышала она свой голос, дрожащий от ярости,— нет, не стану!

Белое лицо волшебницы перекосилось от злости. Так приходит в ярость злодей, которому не удалось свершить задуманное злодеяние. Глухой голос странно захлюпал, губы растянулись в злобной усмешке, и она снова подняла свои бледные руки- крылья, и яркое сияние адского пламени вспыхнуло в глазницах, опутанных паутиной теней. На долю секунды она застыла над Джирел, белая и жуткая, сияя костяной белизной в черном воздухе страны Ромн, и за спиной ее чернели леса. Словами не передать, как она была ужасна, когда вся исполнилась волшебной силы.

Оцепенев, Джирел в ужасе смотрела в эти темные, пустые, мерцающие глазницы... как вдруг лицо белой колдуньи исказилось, и гнев сменился смертельным ужасом.

— Пав! — задыхаясь, глухо проговорила она замогильным голосом.— Пав идет!

Джирел посмотрела вдаль, ища глазами того, кто вызвал такой ужас в душе колдуньи — ужас, словно проказа, исказивший ее белое как снег лицо, и, облегченно вздохнув, она увидела на горизонте огромный черный силуэт своего похитителя. Он был хорошо виден в прозрачном черном воздухе — Джирел даже могла видеть насмешливое, высокомерное выражение его бородатого лица. Джирел окатила горячая волна возмущения. Хотя ей известно о его черном, ужасном могуществе, но его человеческое высокомерие натолкнулось на кремень ее решительности, и из искры вспыхнуло пламя глубоко таившегося в Джирел гнева, и этот гнев был так силен, что его не смогли погасить ни страх перед ним, ни изумление перед его немыслимыми размерами.

Возвышаясь над деревьями, он вышагивал, словно некий гигант, и огромные плечи его, казалось, упирались в небеса. К скале, где стояли две женщины, он приближался с невероятной скоростью, и Джирел показалось, что чем ближе он подходил, тем становился меньше ростом. Слышно было, как шелестят верхушки деревьев, касаясь его бедер, словно стебли травы, словно волны морского прибоя. Лицо его пылало гневом. Джирел услышала, как кто-то ахнул у нее за спиной. Она резко обернулась: ей стало страшно, что белая волшебница воспользуется моментом и убьет ее прямо сейчас, пока Пав не успел подойти.