Черные боги, красные сны - [38]

— Гийом,— вдруг услышала Джирел собственный всхлипывающий голос.— Гийом! — И до нее вдруг дошло, что это первое слово, которое она произнесла с тех пор, как спустилась в эту мрачную страну.

Услышав ее голос, танцующая тень Гийома закружилась медленнее, как бы прислушиваясь, а потом с неохотой поплыла навстречу Джирел сквозь другие кружащиеся тени.

И вдруг совершенно неожиданно вокруг Джирел вновь сгустилось нечто, оно окутало ее неизмеримым холодом и сковало ей члены. Джирел поняла, что это снова дает о себе знать Черный бог. Вновь она почувствовала, как леденеет ее тело и холод вечного небытия оседает у нее на душе — и непомерный груз страшного отчаяния опускается на ее содрогнувшийся дух. Гели бы ее не застали врасплох, она могла хотя бы попытаться оказать сопротивление, но Черный бог напал так неожиданно, что, прежде чем она успела собрать силы и отразить нападение, нечеловеческий, ледяной холод пронизал ее до самых костей, и она уже почти не владела своим цепенеющим телом. Джирел сама превращалась в одну из тех черных теней, которые кружились в жуткой, бесцветной пустоте...

Внезапно в эту ледяную пустоту, как раскаленный клинок, вонзилось воспоминание, которое однажды уже помогло ей преодолеть чары Черного бога: она вспомнила губы мужчины, обрамленные кудрявой бородкой, впившиеся в ее губы, крепкое объятие рук, скованных доспехами. Вновь ее охватила уже знакомая ей вспышка страсти, в которой смешались любовь и ненависть, и тепло вновь побежало по ее жилам бурным потоком.

И вновь Джирел вступила в бой. Все свое тепло и человечность бросила она на борьбу с ледяным холодом, всю неистовость чувства направила она против жуткой апатии, которая уже однажды овладела ею и теперь вновь стремилась уничтожить ее, покорить ее душу.

Нелегко далась ей эта победа. Были страшные минуты, когда ледяной холод почти одерживал верх, когда она чувствовала, что какая-то жуткая сила вытягивает ее из оцепеневшего тела, чтобы присоединить к хороводу теней, изо всех сил стараясь превратить ее в бесформенное пятно, отвратительные изгибы которого намекали бы на злодеяния, которые она могла бы совершить в своей жизни, превратить в тень, у которой есть только объем, но нет наполнения, составляющего суть живого существа. Она улавливала едва различимые ритмы безумной мелодии, под которую двигались тени, душа ее ослабела, тень ее закружилась в танце вместе с другими тенями. И бесконечными казались ей минуты этого мучительного танца.

И все же ей удалось вырваться из танцующего круга, нанести ответный удар и вернуться в свое скованное льдом тело, стряхнуть с себя холодную апатию и противопоставить леденящей энергии Черного бога свои жизненные силы — единственное оружие, с которым ему было не совладать.

Она была уверена, что победит на этот раз, но всё-таки крохотное сомнение закралось ей в душу, и не так легко было от него избавиться. Она могла одолеть Черного бога, но уничтожить его совсем было ей не по силам. Что с ним ни делай, он будет возвращаться снова и снова. Да и смелости у нее не хватало, чтобы даже попытаться уничтожить его,— в сознании ее вновь возникал образ: крохотная искорка жизни, окруженная вечной тьмой. Без света не бывает тьмы, но ведь и наоборот, без тьмы не может быть света, следовательно, если уничтожить Черного бога, если упразднить мрак, то не стало бы и света. Значит, не стало бы и жизни. Все в мире взаимосвязано и взаимозависимо, все обречено на вечную борьбу...

Все эти мысли пришли ей в голову во время битвы. Ей нелегко было усвоить их, разум ее не привык к таким отвлеченным умозаключениям. Но всеми силами своей души призывала она воспоминания о любви, ненависти, ужасе, упоении в бою, восторженной радости. Все, что было в ней живого, пульсирующего, горячего, она бросила против холодной силы Черного бога, чувствуя, как мысли ее и воспоминания воздвигают стену, которая защищает ее от его ударов.

Как и в первый раз, победа пришла нежданно. Как-то сразу, вдруг вокруг нее вспыхнуло яркое пламя. Силы Черного бога рассеялись без следа, будто его никогда здесь и не было. Яркая вспышка ослепила Джирел, а когда она вновь открыла глаза, лунный свет привычно заливал лощину. Текучая тьма исчезла, исчезли и танцующие тени. Все черное, все злое уничтожила вспышка света. Джирел оглядела унылую лощину, ища глазами тень Гийома. Но и она сгинула вместе с остальными. Но вот ветер, гулявший по лощине, донес до Джирел жалобный голос.

Опять началось это утомительное преследование.

— Джирел, Джирел! — жалобно взывал голос.—Джирел, Джирел!

И она пошла в ту сторону, откуда доносился голос.

Она ничего не видела. От Гийома остался один лишь голос, и теперь она только на слух могла определить, где он. Перед ней расстилалась пустынная местность.

Когда Джирел выбралась из лощины, она оказалась на широком веерообразном склоне, уходившем вниз, в темноту. Неподалеку слышался шум падающей воды, но Джирел ее не видела. Она вслепую побежала на звук жалобного голоса. Он вел ее за собой вниз по склону, потом вокруг подножия холма, мимо небольшого водопада, тоненькой струйкой сбегающего со скалы и злобно бормочущего что-то самому себе.