Черные бароны, или Мы служили при Чепичке - [154]

Каждый, кто служил в армии, вспоминает своего замполита со смехом. Актёры – не исключения. Исполнители роли Троника в его образ вложили свои собственные воспоминания, к моей большой радости. Не только Мирослав Донутил и Олдржих Кайзер, но и театральные Троники подтвердили, что актёры лично встречались с деятельностью замполитов.

Тем не менее, Троник был чем‑то совершенно исключительным, он не мог жить без идеалов и веры в светлое завтра. Поэтому когда после «бархатной революции» он разошёлся с марксизмом–ленинизмом, то не повис в воздухе, а ездил по деревенским ярмаркам, усердно продавая святые образки. Говорят, вполне успешно.

Командирами трудовых объектов, то есть отдельных рот или взводов были те, кому в армии не повезло. Почти все до одного были алкоголиками, и Таперича этим пользовался. Он им постоянно напоминал, что только перевыполнением плана гарантирует им пиво и ром. Они к его словам прислушивались и старались, как только могли. Больше всех наводил страху беглый священник лейтенант Шалига. Его рота работала в лесу, а он ездил среди деревьев на коне. В руке он сжимал бутылку рома и обильно бранился на лентяев.

Но, конечно, больше всех из командиров выделялся старший лейтенант Мазурек, его настоящая фамилия была Гурчак. Маленький блондинистый поляк из Чешского Тешина, с водянистыми глазами, всегда пребывавший в беспомощности. Будучи старшим лейтенантом, пытавшимся сделать карьеру в армейской службе физподготовки, он женился на энергичной женщине на голову выше себя. Она, видимо, надеялась, что Гурчак останется в Праге и заслужит очередные звёздочки на погоны, но беспомощный и умственно недалёкий старший лейтенант был выгнан из физподготовки и в боевых частях не задержался. Кончилось всё батальоном майора Галушки, и там он тоже не блистал. Разочарованная жена в ярости поначалу ругала мужа, а потом начала его и бить. Он не защищался, и она завела для него кнут, которым наказывала за каждую провинность. И и тут она не встретила сопротивления, ей даже казалось, что Гурчаку это нравится. Жена ещё больше ужесточила режим и стала настоящий госпожой. Трудности возникли тогда, когда уже нельзя было скрывать свои сексуальные извращения от людских глаз. Поэтому Таперича решил убрать старшего лейтенанта подальше от общественности. Гурчак отправился в Горни–Плане, а потом ещё глубже в лес, и повсюду за ним следовала жена. Она уже не тосковала по Праге, потому что на забытых Богом объектах могла ещё больше унижать и наказывать мужа. В конце концов Гурчак командовал лишь двумя отделениями, выполняющими план на сто тридцать процентов. Собственно, даже больше, потому что пани Гурчакова была женщина умная. Когда ей приходилось прервать избиения супруга, чтобы не забить его до смерти, она выбирала себе любовников из числа его подчинённых. Но их она не истязала, а, наоборот, вела себя, как культурная и нежная любовница.

А вот как вышло с Душаном Ясанеком. В книге я написал, что он попал в армию из заводского журнала «Красный костёр». На самом деле он пришёл из гораздо более именитого «Млада фронта», и был решительно настроен стать настоящим социалистическим поэтом. Вторым Павлом Когоутом[67]. Однако, на закалённого бойца он не походил. Он был тощий, лицо впалое, вдобавок его уродовали очки со многими диоптриями. Службу он переносил достаточно плохо, но созидательный энтузиазм не переставал в нём кипеть. Свои стихи Ясанек рассылал по всей стране, а всем насмешникам давал понять, что его время ещё придёт. Он здорово злился, когда в «Народной обороне», «Красном знамени» и других изданиях начали появляться стихи Кефалина, потому что знал, что тот не пишет строки кровью своего сердца, а публикуется исключительно ради денег, которые пропивает с подрывными элементами. Поэтому он советовал незваному автору писать юморески в «Дикобраз» и не пытаться пролезть в круг избранных. Ясанек верил в себя и со временем его мечты сбылись. После возвращения к гражданской жизни он начал политическую карьеру и в шестьдесят восьмом году был заместителем главного редактора журнала «Студент». Он был вхож в ЦК КПЧ и передал туда немало полезной информации. Во времена «нормализации» он чувствовал себя, как рыба в воде и дослужился до пресс–секретаря Правительства Чехословакии. В качестве великого чешского поэта он, однако, явно не преуспел.

Я с ним иногда сталкивался в редакции «Дикобраза», и он бодро кричал мне «старый однополчанин!» Он даже перенёс то, что в «Чёрных баронах» не выступал положительным героем. Для демократического общества Ясанек, видимо, не годился, и поэтому умер в начале 1990 года. Говорят, от эмболии. Его настоящее имя было Марцел Янсен.

Фильм Зденека Сырового популярен до сих пор. Мы с ним даже написали вторую серию фильма, но дальше дело не дошло, потому что исполнители ролей за это время состарились. Может быть, к нему вернётся следующее поколение. Как это было с Гашеком. Когда его жена и любовница судились об авторских отчислениях, судья удивлялся: стоит ли возиться за сочинение сомнительной ценности.

От переводчика

Если вам понравился перевод, и вы считаете необходимым меня отблагодарить и поощрить, то вы можете перевести уместную на ваш взгляд сумму на