Черновой вариант - [12]

Шрифт
Интервал


И.ЖИТЕЦКИЙ:

В XV веке во многих местностях, особенно в Германии, еврея были поголовно истреблены... [33,1901, т. 1, с. 67].

К. КАУТСКИЙ:

...преследования евреев сделали невозможным существование их как раз во времена гуманизма и как раз в просвещеннейших странах Европы. Они бежали на восток, в Польшу и Турцию. В этих варварских странах они были терпимы именно потому, что это были варварские страны, нуждавшиеся еще в городском населении [21, с. 141].

Ж.-П. САРТР:

...еврей, хотя и может легко быть ассимилирован современными народами, оказывается тем, кого народы не хотят ассимилировать. Прежде всего тяготеет над ним обвинение, что он - убийца Христа. (Отметим, что это легенда... ...распятие было римским способом казни; это римляне, а не евреи распяли Христа...). Задумывались ли вы когда-нибудь над чудовищным положением людей, приговоренных находиться в лоне общества, которое почитает убитого ими Бога? <.„>

...антисемит потому и выбрал еврея объектом своей ненависти, что он уже издавна был объектом религиозного гонения.

...средневековая католическая церковь могла принудительно ассимилировать евреев, но она их терпела потому, что они выполняли экономическую функцию: проклятые, они исполняли обязанности проклятые, но необходимые. Не имея права на землевладение, не допускаемые служить в армию, они занимались торговлей и деньгами, которых христианин не мог коснуться, не испоганив рук. Таким образом к первоначальному проклятию, тяготевшему над евреями, добавилось еще и экономическое, и это последнее длится по сегодняшний день.

<...> ...евреев сотворили христиане, решительно воспротивясь их ассимиляции и навязав им, помимо их воли, экономическую функцию [16, с. 63-64].

По С. ЛОЗИНСКОМУ (опыт ассимиляции):

В ХII веке комендантом Толедо, а затем королевским министром был еврей Иуда-ибн-Эзра. Королевские советники и министры, придворные врачи и ученые, купцы, воины, землевладельцы - к вершинам власти и богатства привело испанских евреев многовековое благоволение христианских властей.

В ХIII веке католическая церковь нацелилась на еврейские деньги: христолюбивое духовенство понесло в народ ненависть к иноверцам. Король Фердинанд III Святой постарался уберечь евреев и мавров - основу своей экономики, но в XIV веке уже покатились по Испании погромы. Толедо, Валенсия, Барселона... Только в Севилье 6 июня 1391 года из 20-30 тысяч евреев уничтожено более 4 тысяч.

Боясь утечки еврейского капитала, власти запретили евреям выезд за границу. Бесправным, гонимым со всех сторон евреям церковь подсказала единственный выход - креститься. Миллион евреев стали “новыми христианами” или “маранами”. Это сразу позволило им дотянуться до министерских портфелей, княжеских титулов и епископских кафедр, взмыть в финансах, науках, торговле. “Ассимилированные” евреи - мараны стали основателями богатейших семейств

Испании. В петиции толедских маранов 1449 года среди представителей испанской знати, в жилах которых течет еврейская кровь, упомянуты семья матери короля Фердинанда Католика (он изгнал евреев в 1492 году) и кардинал Сан-Систо Хуан Торквемада (дядя будущего Великого инквизитора Томаса Торквемады).

Часть маранов пыталась сидеть на двух стульях разом: они тайно соблюдали еврейские обряды. А блестящей эпохе Возрождения нужны были деньги: для войн Испании, для роскоши Рима, для великих взлетов искусства. В 1478 году в Испании была введена инквизиция с целью уничтожения ереси иудействующих новых христиан. Подземелья, пытки, костры...

Милосердная церковь дала маранам некоторый срок для добровольного раскаяния, которое спасало от смертной казни ценой потери имущества и публичного отречения от грехов на ауто-да-фе. Доказательством искренности “примиренных с церковью” маранов служила выдача ими других вероотступников, включая ближайших родственников и друзей. Мараны доверчиво каялись - на одном ауто-да-фе их явилось 1500 человек. А инквизиции доносы несли богатый материал для конфискаций и казней, грянувших по истечении льготного срока. В Толедо с 1483 по 1501 год сожжено живьем 666 человек, в Севилье за 8 лет - более 700. За годы инквизиторства Томаса Торквемады (1481-1498) осуждено 114511 еретиков, из них 11272 сожжены заживо. В 1484 г. папа Сикст IV писал Торквемаде: “...мы в восторге, что вы, обогащенный познаниями и облеченный властью, направили свое усердие на предметы, возвеличивающие имя Господне и полезные истинной вере. Мы ниспрашиваем на вас Божье благословение и побуждаем вас, дорогой сын, продолжать с прежней энергией и неутомимостью...”

Теперь евреи перестали креститься. Переход в христианство оказался вступлением в сословие, над которым постоянно висел дамоклов меч обвинения в иудейской ереси.

Дойное стадо инквизиции и короны - мараны - истощилось. Остатки ограбленных и растерзанных еврейских семейств годились только на то, чтобы их изгнать. В короткий срок (чтобы бросили имущество). С запретом вывозить золото и серебро (они нужны казне) [8, с. 7-24, 41-68,123-146].

А. ХИРЬЯКОВ (Испания):

...сотни тысяч человек должны были оставить родину - ту страну, которую они возделывали и защищали столько веков, ту страну, которая была в значительной степени обязана им своим богатством, своей культурой.


Еще от автора Аб Мише
Справка для президента

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


ШОА. Ядовитая триада

Здесь - попытка разглядеть в истории корни ненависти, приведшей человечество к конвейерному убийству определённой его части, которое называют Катастрофой евреев, Холокостом, Шоа, а точнее всего по-гитлеровски: "Окончательным решением еврейского вопроса".Уникальное это явление, отдаляясь во времени, звучит всё глуше в сознании людей и всё выразительнее в кровавых вакханалиях XXI-го века.Глядишь, и по наущению какого-нибудь европейского профессора или полоумного азиатского вождя люди решат, что уничтожения евреев вообще не было, и развернётся новая гульба смерти, неистовей прежних, - решение совсем уж окончательное, не только для евреев, а всеобщее, полное.И показалось автору уместным сделать книжку, вот эту.


У чёрного моря

«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда…  Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.


Преображения еврея

Мужество и трусость, героизм и покорность странным образом переплетаются в характере еврейского народа, и этот мучительный парадокс оборачивается то одной, то другой своей стороной на разных этапах еврейской истории, вплоть до новейшей, с ее миллионами евреев, «шедших на бойню, как бараны», и сотнями тысяч, демонстрировавших безумную храбрость в боях великой войны. Как понять этот парадокс? Какие силы истории формировали его? Как может он влиять на судьбы нового еврейского государства? Обо всем этом размышляет известный историк антисемитизма Аб Мише (Анатолий Кардаш), автор книг «Черновой вариант», «У черного моря» и др., в своей новой работе, написанной в присущей ему взволнованной, узнаваемо-лиричной манере.


Предисловие и послесловие к книге Джека Майера «Храброе сердце Ирены Сендлер»

Предисловие и послесловие к книге Джека Майера "Храброе сердце Ирены Сендлер" (https://www.eksmo.ru/news/books/1583907/, http://lib.rus.ec/b/470235).


Старая-старая песня

АБ МИШЕ (Анатолий Кардаш)Старая-старая песня«Окна» (Израиль), 5 и 12 апреля 2007 г.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.