Черное Солнце - [111]

– Они нас заметили! – сказал охранник.

Аба дико оглянулась по сторонам.

– Перережьте ей глотку и бросьте в реку, – наконец сказала она. – Я найду способ, как все объяснить.

Стражники схватили Нару, и она закричала, пытаясь вырваться из их рук.

– Подождите! Снимите мантию. – Нара по-прежнему была в коричневой мантии прислуги, в которую ее переодели, чтобы вынести из комнаты. – Если ее тело прибьет к берегу, кто-нибудь может заподозрить башню.

Чьи-то руки схватили ее за ворот мантии и сорвали ее. С глаз сдернули повязку и вытащили изо рта кляп, а руки развязали. Она стояла обнаженная посреди моста, Одо виднелся далеко впереди, посреди морозного зимнего утра, а Отса скрывалась где-то позади, вне поля зрения.

– Кулон? – спросил кто-то.

– Оставь. Это неважно.

Наранпа моргнула. Кулон Затайи, маленький бизон, напитанный ее кровью. Как она могла забыть?

– Затайя, – прошептала она. А потом повторила громче: – Затайя, помоги мне.

– Нара, ну пожалуйста, – мягко упрекнула ее Аба. – Мольбы тебя не спасут!

Наранпа улыбнулась. Аба не понимала, что она зовет помощь, и теперь Наре нужно было просто дать Затайе время найти ее. И для этого был только один выход.

Она всем своим весом бросилась на охранника слева, и тот упал на веревочные перила, отчего мост накренился. Аба закричала, и стражники испуганно вцепились во что только можно, на мгновение заботясь о своей собственной жизни больше, чем о жизни пленницы.

Она воспользовалась моментом, чтобы броситься к перилам и, ухватившись за них, перевалиться в пустоту.

Будучи ребенком, росшим в Утробе, она всегда боялась такого падения, когда тело несется к бурлящей реке далеко внизу, и закончиться это может лишь смертью.

Но сейчас это напоминало Наре полет.

Глава 37

Город Това

325 год Солнца

(1 день до Конвергенции)

И праотец Ворон сказал Первой Женщине: «Расскажи мне истории своего народа, чтобы я знал, кто вы и что вы цените. Если ваши рассказы о воинской славе, я буду знать, что вы цените силу. Если ваши истории о кровном родстве, я узнаю, что вы цените взаимоотношения. Если у вас истории о множестве детей, я узнаю, что вы цените наследие. Но если ваши рассказы о приспособлении и выживании, о долгой памяти и мести, тогда я буду знать, что вы такие же Вороны, как и я.

Из цикла «Ворон»,

устной истории клана Вороны

Покидая Ксиалу, он планировал отправиться на Солнечную Скалу. Празднества в честь солнцестояния все еще бушевали на улицах, и он прошел сквозь толпу людей подобно тени. Когда Ксиала, ведя его через праздник, была рядом, мир казался чудом. Зрелища, звуки и цвета ожили, став в ее повествовании чем-то большим, чем то, что он мог увидеть сам. Эти несколько часов стали самыми лучшими в его жизни, и на мгновение, когда она, выгибая спину и мягко дыша от удовольствия, дрожала под его пальцами в ванне, он задумался, каково это – быть всего лишь человеком. Всего лишь мужчиной.

Перед ним промелькнула иная жизнь. Жизнь, в которой рядом с ним был его клан и его семья, жизнь, где он мог назвать красоты и зрелища Товы своим домом, жизнь, где капитан из тиков просыпалась в постели рядом с ним каждое утро и они пили шоколад по праздникам и бальше на песчаном пляже, играли в игры и смеялись вместе. И тогда у него будут друзья, такие же, как братья на барже, и они с Ксиалой состарятся вместе, окруженные своими детьми, и он будет заботиться о своих воронах, вырезая им дома из дерева, и его единственным отмщением станет удовольствие от долгой и благополучной жизни.

Его наставник Пааде однажды сказал, что боль – единственный друг, что ее нужно приветствовать, как свою любовницу. Тогда Серапио думал, что Пааде имел в виду физическую боль, обжигающее прикосновение ладони к щеке Серапио. Но теперь он понимал, что наставник имел в виду нечто большее. Он не знал, как превратить боль от расставания с Ксиалой в друга, и эта боль тяжело и чуждо засела у него в груди.

Он остановился, чтобы снять с шеи мешочек со звездной пылью, и даже обрадовался всплеску адреналина, пронзившему все тело, когда он коснулся порошка языком.

Серапио позвал ворону, чтобы та помогла ему разглядеть город… и закричал.

Черные крылья заполнили его голову. Великий ум, острый и любопытствующий, потянулся к нему и коснулся его. И Серапио рухнул на землю, и люди безучастно обходили его, бормоча о Вороне, который, вероятно, слишком много выпил.

Сердце бешено колотилось в груди, грозя разорваться, и на ум пришло только одно слово:

Бенунда.

Кто ты?

Он пытался найти ответ, но никак не мог вспомнить свое Имя. Да и имя у него в любом случае было неподходящее.

Вместо этого он подумал о своей жизни. О том дне на балконе, когда ворон пожрал солнце. О счастливом прикосновении перьев к рукам, когда вороны кормились из его открытой ладони. О тени на кончиках пальцев, когда он призвал ворон на экипаж корабля Ксиалы.

Праотец. Нам сказали, что ты придешь.

Кто вам сказал? – подумал он.

Малыши. Они рассказали о могучем Вороне, притворяющемся человеком и направляющемся в Город. Они называют тебя Несущим ночь и Пожирающим Солнце. Это правда? Ты пришел пожрать солнце?

Это правда.

Тогда как мы можем служить тебе?