Чёрное место - [13]

Шрифт
Интервал

Не удовлетворившись объяснениями, жена на следующий день позвонила сестре – та должна была уже добраться до дому. И услышала такое!..

Оставшись с гостьей наедине, Григорий сперва бесцельно слонялся по квартире, все больше напоминая сомнамбулу. На вопросы не отвечал и сам на себя становился не похож. Гостья встревожилась. А, взглянув в глаза хозяина, попятилась к двери. Но Григорий, метнувшись через комнату, преградил ей дорогу. Его пальцы вцепились в жертву. Блузка затрещала, на пол посыпались пуговицы.

Женщина отбивалась, как могла. Теряя сознание от сыпавшихся на нее ударов, она увидела перед собой не шурина Гришку, а безумное существо с мертвыми глазами. Вид монстра, проглянувшего сквозь знакомое обличие, напугал до смерти и придал сил. Оторвав от горла сдавившие его пальцы чудовища, жертва вырвалась и вскочила на ноги. Под руку подвернулась табуретка. От удара по голове Кислицин рухнул на пол.

Из-за этого случая у Кислицина чуть не случился развод. Но он ползал перед женой на коленях, и она осталась – ради детей…

– Ну, что, завтра с утречка и вяжем тепленького? – предложил Кравец. – Часов этак в пять. Спозаранку психологический  эффект сильнее.

– Годится, – согласился Степанов.

31.

Кислицын ни о чем не спросил нагрянувших к нему  в неурочный час милиционеров, молча собрался и пошел к двери. Встрепанная со сна супруга, кутаясь в халат, жалась в углу и тоже не проронила ни слова.

32.

– Ничего не знаю, никого не трогал. – Задержанный твердил это  снова и снова, почти без интонации, как машина. Он сидел на стуле, сгорбившись и глядя в пол. Слова оперативников будто не касались его сознания. Кравец подошел и навис над ним.

– Вышака  решил намотать?

Кислицын на мгновение будто проснулся, быстро ответил: – Вышака сейчас не дают.

– Соображаешь! Значит – есть за что?

Но задержанный опять погрузился в сон наяву. С ним творилось непонятное. Кожа лица темнела на глазах, приобретая густой коричневый оттенок, губы исчезли, превратившись в две едва различимые белые нитки.

– Ни-че-го не зна-ю, ни-ко-го не тро-гал…

Степанов вдруг вспомнил рассказ Кати и понял, кого видит перед собой.  По ее словам, в тот роковой вечер она оказалась в руках странной и страшной механической куклы, глядящей словно вовнутрь собственного отключившегося сознания. Вот этого самого существа, скорчившегося сейчас на стуле.

33.

– То, что вы его вычислили – очень замечательно! – Следователь Бочарников раскрыл папку уголовного дела. – А как будем доказывать? Изнасилование и покушение на убийство Катерины еще как-то привязывается. Потерпевшая запомнила номер мотоцикла, на опознании указала на нашего подопечного. Со школьницей хуже. Улик никаких. Про нападение в сквере я и не говорю. Какие будут соображения, товарищи сыщики?

– Сын Кислицына пояснил, что отец уехал из дома около шести, – сказал Матвиенко. – А жена говорит, что на работу за ней он заехал в половине восьмого, дожидаться пришлось. Где полтора часа мотался? Это раз. Труп девочки обнаружен точно на том же месте, куда он привозил Катю убивать. Это два...

– Знаю, – перебил Бочарников. – Но на умозаключениях обвинение не построишь. – Он перелистал дело. – Черт, не за что зацепиться! Есть тут, правда, один нюансик, но тоже… вилами по воде. Я на допросе допытывался у жены нашего героя про всякие подозрительные мелочи. И когда я ее сильно допек, она вспомнила, что зимой у супружника пропала перчатка. Перчатки она сама ему покупала – хорошие, меховые. А тут одной нет. Стала спрашивать – буркнул, дескать, потерял. И все. И получается, что пропажа обнаружилась буквально через пару дней, после того, как нашли труп девочки. Логично предположить, что где-то там он перчатку и посеял. Например, когда тащил труп от дороги в кусты.

Кравец хмыкнул.

– Да уж, точно – вилами по воде.

– А другого у нас все равно ничего нет.

– Перчатку при осмотре места происшествия могли не найти, потому что ночью пурга была, ее и замело, – вставил Матвиенко.

– Так, значит, он ее потом увел от греха, – заключил Кравец. – Дурак, что ли, вещдок оставлять!

– Э-эх, вот  бы нам эту перчаточку отыскать, – помечтал Бочарников..

– Так она нас там и дожидается, – отмахнулся Кравец.

– Найдем, не найдем, а попробовать стоит, – сказал Степанов. – Взять солдат в  военной комендатуре  и весь тот квадрат шаг за шагом…

34.

Лес изменился неузнаваемо. Снег сошел, и заросли теперь стояли сиротливо-прозрачные, насквозь продуваемые зябким апрельским ветром. Земля под ними еще не проросла первой травой.

Воины попрыгали с комендантского грузовика. Кравец построил их в шеренгу и начал инструктаж.

– Рассредоточиваемся на два метра друг от друга. Движемся цепью – нос в землю. Каждый сантиметр обнюхивать. Перчатка из коричневой кожи, с насечками на тыльной стороне…

Сержант на правах «куска» присоединяться к остальным не спешил, торчал в кузове, заткнув пальцы за приспущенный ремень и лениво оглядывая окрестности.

– Чего ее искать-то? – подал он голос с высоты. – Вон ваша перчатка валяется.

Матвиенко чертыхнулся, шагнул в кусты и поднял находку.

– Понятые! Сюда!

– Я  ж тебе говорил, что чудеса случаются, – подмигнул Степанов Кравцу. – А ты не верил.


Еще от автора Кирилл Александрович Партыка
Аваллон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дождь в конце сентября

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эпицентр

Ему выпало жить в земном аду, в зачумленной Зоне, где большинство людей вымерло от неведомого недуга, а животные и растения превратились в монстров. Он был офицером-разведчиком. Но избыток опасностей и ненависти внутри изолированного периметра сделал из него волка-одиночку по кличке Серый. У него почти нет друзей, но слишком много врагов. Чтобы выжить, он вынужден вести двойную игру, провоцировать кровавые схватки, сражаться с людьми и исчадиями взбесившейся природы.Он сам не заметил, как Зона связала его таинственной нитью с Эпицентром, из которого распространилось бедствие.Серый — ключ к разгадке зловещих тайн как внутри Зоны, так и за ее пределами.


Час, когда придет Зуев

Хабаровский прозаик Кирилл Партыка опубликовал в журнале «Дальний Восток» мистический триллер «Час, когда придет Зуев», впрочем, сам автор называет свой жанр неоготическим романом и в предисловии к отдельному изданию апеллирует к Тибетской книге мертвых «Бардо Тедол» и к самому доктору К. Г. Юнгу.… Поезд идет из города Удачинска в город Пионерск, в купе плацкартного вагона два друга, Алексей и Сергей, едут в тайгу на охоту. Охота, конечно, предлог, цели у каждого из друзей экзистенциально значимые. Алексей хочет избавиться от кошмара обыденной жизни, Сергей — обрести мир с самим собой.


Подземелье

Роман издавался в антологии — «В исключительных обстоятельствах».В сборник вошли остросюжетные произведения о противоборстве представителей закона и преступного мира. Будни уголовного розыска, сложные психологические проблемы, с которыми сталкиваются наши отечественные сыщики в романе хабаровского автора К. Партыки «Подземелье», не оставят равнодушным читателя.


Рекомендуем почитать
Барракуда forever

Популярный французский писатель Паскаль Рютер — автор пяти книг, в том числе нашумевшего романа “Сердце в Брайле”, который был экранизирован и принес своему создателю несколько премий. Как романист Рютер знаменит тем, что в своих книгах мастерски разрешает неразрешимые конфликты с помощью насмешки, комических трюков и сюрпризов любви. “Барракуда forever” — история человека, который отказывается стареть. Бывший боксер по имени Наполеон на девятом десятке разводится с женой, чтобы начать новую жизнь.


Мимолетное виденье

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саратовский мальчик

Повесть для детей младшего школьного возраста. Эта небольшая повесть — странички детства великого русского ученого и революционера Николая Гавриловича Чернышевского, написанные его внучкой Ниной Михайловной Чернышевской.


Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

В книге собраны самые известные истории о профессоре Челленджере и его друзьях. Начинающий журналист Эдвард Мэлоун отправляется в полную опасностей научную экспедицию. Ее возглавляет скандально известный профессор Челленджер, утверждающий, что… на земле сохранился уголок, где до сих пор обитают динозавры. Мэлоуну и его товарищам предстоит очутиться в парке юрского периода и стать первооткрывателями затерянного мира…


Укол рапиры

В книгу вошли повести и рассказы о жизни подростков. Автор без излишней назидательности, в остроумной форме рассказывает о взаимоотношениях юношей и девушек друг с другом и со взрослыми, о необходимости воспитания ответственности перед самим собой, чувстве долга, чести, достоинства, любви. Рассказы о военном времени удачно соотносят жизнь нынешних ребят с жизнью их отцов и дедов. Издание рассчитано на массового читателя, тех, кому 14–17 лет.


Рассказы

Умерший совсем в молодом возрасте и оставивший наследие, которое все целиком уместилось лишь в одном небольшом томике, Вольфганг Борхерт завоевал, однако, посмертно широкую известность и своим творчеством оказал значительное влияние на развитие немецкой литературы в послевоенные годы. Ему суждено было стать пионером и основоположником целого направления в западногерманской литературе, духовным учителем того писательского поколения, которое принято называть в ФРГ «поколением вернувшихся».