Чернобыль: необъявленная война - [99]

И понятно теперь уже всем:

"Саркофаг" — мавзолей науки —

Это выкидыш наших проблем.

Отрывок из воспоминаний машиниста "Демага" Александра Павловича Борисова эмоционально сдержанней, но так же убедителен: "В один из дней меня к работе не допустили, четыре смены отстраняли, а потом сказали: "Сиди в "Озерах" до своего "дембеля" и про свой "Демаг" забудь". Зато врачи осматривали каждый день и сосны под окном шумели и днем и ночью. Как приятно было ощутить живую красоту и тишину мирной жизни в "Голубых озерах!"" Сосновый лес, река Припять, солнце, птичий щебет, и всего-то за 100 километров от смертоносного реактора. А ведь в Припяти и Чернобыле места не хуже, но, увы, места убитой красоты. Может, я тогда там, в "Голубых озерах", по-настоящему и ощутил красоту земли, нашей матушки. Уж больно контрастны были развалы реактора, висящая над тобой невидимая угроза — и чистое небо. Мирная жизнь в полутора часах езды от Чернобыля.

22 декабря 1986 года я уехал домой. Чернобыль остался в прошлом, и дай Бог, чтобы на всю жизнь мою, и моих детей, и внуков, правнуков…

Вспоминает С. К. Зуев, бригадир монтажной бригады: "На фотографиях с видами "саркофага" не видно его внутренних конструкций (начинки). А под плитами перекрытия лежат 186-тонные опоры балки-"мамон-ты" длиной 70 метров и 30 труб диаметром 1200 миллиметров, длина каждой из которых по 30 метров. Все это монтировала наша бригада. За эту работу я лично получил орден Трудовой Славы III степени. Были и премии. Почетная грамота, благодарности. Уезжал с ЧАЭС с чувством гордости от выполненной задачи и сделанной работы, которую никогда ранее не делал, и не приведи случай делать еще раз".

Напомню: объект "Укрытие" возводили в аварийном порядке. Работы по сооружению "саркофага" вели круглосуточно, вахтами, численность которых достигала и тыс. человек. Мощности радиоактивного излучения над кровлей машинного зала и северного завала в июне 1986 года составляли 600 Р/ч, а над реакторным блоком и деаэраторной этажеркой — 700–950 Р/ч. Предельные значения достигали и 000 Р/ч.

"Потери" людей и техники были огромными. В битве за "саркофаг" под облучение попал генофонд СССР в лице строителей Минсредмаша и воинов Министерства обороны. Строители Минсредмаша — это генофонд лучших строителей, лучших инженеров и лучших ученых страны. Воины Советской армии — это молодые ребята, молодое поколение страны, будущие отцы. Но об этом в процессе ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС думали мало. И получается, что Чернобыль— это война.

Глава 4 ГОРОД-ПРИЗРАК

Если в городе псы собираются в стаи, городу пасть и разрушиться.

Надпись на вавилонской глиняной табличке

Дети РБМК. Аббревиатура РБМК расшифровывается следующим образом: реактор большой мощности, канальный. Такие реакторы установлены на Ленинградской АЭС, Чернобыльской АЭС и Игналинской АЭС. Обычно после слова РБМК через черточку указываются цифры 1000 или 1500. Это мощности каждого из блоков. Мощность блоков Ленинградской и Чернобыльской АЭС по 1000 МВт каждый. Мощность блока на Игналинской АЭС — 1500 МВт. А дети РБМК — это, соответственно, города Сосновый Бор, Припять и Снечкус вместе с жителями.

Как правило, города, построенные в советское время вокруг атомных станций, и самые красивые, и самые уютные, и самые процветающие. Мне посчастливилось побывать во всех этих городах, и я с уверенностью могу подтвердить это. Да и судьбы этих городов очень похожи как в радости, так и в горе. Это изначально заложено в их биографию.

На всех атомных станциях за время эксплуатации были свои проблемы и опасные ситуации. Информация о случившемся на одной из станций быстро распространялась и на другие города-побратимы. И там переживалась как свое собственное несчастье.

26 апреля 1986 года очень не повезло Чернобыльской АЭС, а следовательно, и городу Припять. Несмотря на то, что информация об аварии на Чернобыльской АЭС была закрытой, жители города Сосновый Бор по своим каналам узнали об этом уже в этот же день.

Начальник смены Ленинградской АЭС Михаил Павлович Карраск приступил к работе 26 апреля 1986 года в 8 часов утра. В 15 часов специалисты станции подошли к блочному щиту и как бы ненавязчиво начали проверять приборы систем, в которых возможно образование водорода.

М. П. Карраск вспоминает: "Видя это, я задал вопрос, зачем эта проверка, и, не получив ответа, поднял трубку "красного" телефона, чтобы задать вопрос тогдашнему директору Ленинградской АЭС А. П. Еперину. Анатолий Павлович сказал мне буквально следующее: "На Чернобыльской взорвался реактор четвертого блока, Александр Григорьевич Мешков (первый заместитель министра Минсредмаша) уже там"

А дальше начались версии: взрыв водорода в аварийном или циркуляционном баке системы управления защиты (СУЗ) и другие предположения, но ни слова о разгоне реактора с ужасающими последствиями. Каждый последующий день приносил новые сведения, но ясно было одно: произошла ужасная катастрофа".

С момента аварии было уже несколько телефонных междугородных звонков из Чернобыля и Киева в Сосновый Бор. Однако официального оповещения жителей города нет. Администрация города молчит как рыба.