Чернобыль: необъявленная война - [97]

Помогла специализированная организация Минсредмаша, которая сверлила отверстия в бетоне по всей Москве и области. Через два дня они привезли с собой только алмазные коронки, остальное оборудование, которое было на станции, их устраивало. Алмазные коронки были из Швеции, которая поставляла СССР эту продукцию в обмен на поставку им искусственных алмазов. Коронки были изготовлены по другой технологии и сверлили все подряд, в том числе и металл. Работа пошла много быстрее. В результате было сделано 40 отверстий, вырезан проем 400 р 8оо миллиметров для запуска в подреакторное пространство робота, который дал исходные данные по ситуации в месте замера на текущий момент.

Идут работы на первом, втором и третьем энергоблоках. Мощные прострелы радиоактивности через щели не позволяют подойти близко к месту работы. Требуется залатать стену со стороны четвертого энергоблока. А залатать стенку могли только люди. "Б. И. Бурматов, работник Чернобыльской АЭС, долго мозговал над разделительной стенкой между третьим и четвертым энергоблоками. Часами крутил в руках деревянные брусочки. По-всякому сгибал-складывал бумажные листы. Нашел выход. Щелевые заслонки получались быстро, почти мгновенно. Первую щель пошел зашивать сам. Его сменили через 5 минут. И так продолжалось целые сутки. Полторы сотни человек друг за другом проделали эту работу" ("Комсомольская правда" от 7 декабря 1986 г. Спецкорр. Л. Гущин, П. Положевец. "Испытание").

Прошло уже более семи месяцев со дня аварии, а для проведения локальной операции по защите от радиации потребовались целые сутки и 150 человек.

Не обошлось и без пожара.

Июль 1987 года. Жара. Только что застелили рубероидом схему "С" — несколько гектаров кровли на первом и втором энергоблоках. Время перед обедом. Начальство отсутствует.

Вспоминает О. Ф. Карасев, старший прораб УС-605: "Я в бункере на мониторе. Вдруг вбегают мои солдатики и сообщают: "Горит кровля!""

Я видел, как горела кровля на здании завода по производству аммофоса в Степногорске. Площадь примерно с полгектара, но дыму — с Марса можно было заметить.

Выскакиваем. Навстречу бегут ликвидаторы, грязные, закопченные, по пояс раздетые. Ясно, тушили пламя робой своей, воды нет, огнетушители свое уже выработали. Накануне ночью прошел дождь, но лужицы на кровле уже почти высохли. Какое счастье, что под навесом осталась одна небольшая! Только ни ведром, ни каской не зачерпнешь. Единственное — мочить робу и мокрой робой сбивать пламя. Тут же посрывали с себя куртки, фартуки свинцовые и — на огонь!

Пламя забили, собрались в круг, закурили. Прибежал главный инженер 4-го района, поблагодарил всех, а сам — полная растерянность. Видно, в голове уже прокручивал меру наказания, которая незамедля свалится на него. И верно: назавтра его откомандировали восвояси в Шевченко, хотя виновниками пожара были два сварщика из другого района".

Мысли вслух. Объемы строительства "саркофага" и других объектов были действительно внушительными. Уложено около 500 тысяч кубометров бетона и бетонных изделий, смонтировано более б тыс. тонн металлоконструкций, вывезено и уложено более боо тысяч кубометров щебня, уложено и использовано более тысячи тонн листового свинца, а также огромная масса других материалов. И все это в кратчайшие сроки за б месяцев.

Кроме строительных районов, в состав УС-605 входили и другие обслуживающие подразделения. Все они сыграли свою достойную роль в битве за "саркофаг".

УПТК и УМиАТ обеспечивали работу бетонных заводов, монтажного и строительного районов, производя разгрузку и переработку с железных дорог до 130 вагонов в сутки. Только цемента обрабатывалось и перевозилось на расстояние свыше по километров до 2500 тонн в сутки. В составе УМиАТа было почти 1400 единиц механизмов и автотранспорта, которые размещались в трех базах (Тетерев, Иванково, Чернобыль).

Быстро и надежно осуществлялась работа УЭС по обеспечению строительных районов средствами малой механизации, электроэнергией, освещением и т. д.

ОРС обеспечивал своевременно и качественно более 11000 человек завтраками, обедами и ужинами.

Это был большой и напряженный труд. Трудный урок работы над исправлением чужих ошибок. И невольно задаешься вопросом: что отняла у людей работа по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС? Ответ однозначный: отняла здоровье. Но, как ни странно, анализируя поведение людей, участвующих в ликвидации последствий катастрофы, невольно напрашивался и другой, на первый взгляд кощунственный вопрос: а что дала людям работа на станции?

Отвечает Н. В. Рахманов, начальник участка СУС: "Что дала мне работа на станции (по ликвидации последствий аварии. — Е.М.)? Дала многое! Это, во-первых, великий опыт организации работ, во-вторых, — это вера в то, что коллективный труд при хорошей организации и полном обеспечении материалами может сделать даже невозможное, как это было сделано на строительстве объекта "Укрытие".

На этой стройке мы все почувствовали вкус к работе и на себе ощутили, как можно время уплотнить на порядок. Сопоставляю нынешнюю работу своего участка на Ленинградской АЭС с работой, которую мы выполняли там, на Чернобыльской АЭС. Канализацию на ЛАЭС у здания 402 "А" протяженностью 120 метров и диаметром 300 миллиметров мы строили месяц с вынужденными перерывами, а водопровод цеха дезактивации на ЧАЭС, диаметром 200 миллиметров и протяженностью около 300 метров, мы проложили за полтора дня. Наша смена начала подготовительные работы по расчистке трассы, а на следующий день уже засыпала трубы".