Чернобыль: необъявленная война - [14]
Запах озона. Все в пару. Густая пыль. Темнота. И тревожное шипение пара. Ощущение, что происходят какие-то мощные подземные процессы: то ли прекращение существования земли, то ли наоборот, зарождение уже какой-то другой цивилизации.
Над реактором спустя некоторое время, когда начала оседать пыль, черное небо с красивыми звездами. Взрыв видели и рыбаки. Видели его как кратковременный выброс огня и пепла из вулкана. Видели, как над блоком взлетели раскаленные куски ядерного топлива и графита, которые частично падали на крышу машинного зала и вызвали ее загорание. Начался пожар.
Вокруг все исковеркано, изуродовано до неузнаваемости. Мощные очаги пожара в разных местах. Уровни радиации в различных участках блока, как потом подсчитают специалисты составляют от 1000 до 15000 Р/ч, а из жерла "вулкана" — около 30000 Р/ч. Такие уровни радиации ощущаются специалистами почти физически, без прибора. Вокруг состояние АДА!
Судьба подвела итоги. Место катастрофы: Украина, Чернобыльская АЭС. Время взрыва: 26 апреля 1986 года, 1 час 23 минуты и 40 секунд. В недрах четвертого блока Чернобыльской АЭС были взорваны 75 атомных бомб, аналогичных бомбам, сброшенным на Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года.
В качестве справки: "Реактор РБМК-1000 четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, введенный в эксплуатацию в декабре 1983 года, к моменту аварии 26.04. 86 г. проработал 715 эффективных суток. Его активная зона содержала 1659 тепловыделяющих сборок (ТВС), один канал с дополнительным поглотителем и один незагруженный канал. Большая часть (более 57 %) ТВС была из первоначальной загрузки, полная масса загруженной двуокиси урана — 190,2 тонн.
Было определено: радиоактивные благородные газы (криптон, ксенон и др.) выброшены из реактора практически полностью; за пределы ЧАЭС выброшено значительное количество радиоактивного йода, 13 + 7 % цезия, 3 + 1/5 % топлива.
Таким образом, около 96 % ядерного топлива, содержащего продукты деления и трансурановые элементы (ТУЭ), осталось в разрушенном реакторе и в непосредственной близости от него". "Чернобыль. Пять трудных лет" Москва ИЗДАТ1992, с. 102, 105.
Часть ядерного топлива испарилась или была выброшена взрывом в атмосферу в виде мелкодисперсных частичек. Еще часть была выброшена с периферийных участков активной зоны в завал теперь уже строительных конструкций, на крышу деаэраторной этажерки и машинного зала четвертого энергоблока и на территорию станции. Часть топлива оказалась заброшенной на оборудование, трансформаторы подстанции, шинопроводы, крышу центрального зала третьего энергоблока, общую для третьего и четвертого блока вентиляционную трубу.
Зоны радиоактивного загрязнения после взрывов формировались в зависимости от характера выбросов. При этом самые легкие радиоактивные частицы и газы поднялись в верхние слои атмосферы. Они осаждались очень медленно (от нескольких месяцев до года), успев за это время не раз обогнуть земной шар. Более тяжелые аэрозоли располагались в приземном слое воздуха и через разное время опускались на землю.
Время после взрыва. Из пояснительной записки инспектора Владимира Палагеча: "С 25 на 26 апреля 1986 года я осуществлял контроль за противопожарным режимом на АЭС. В момент, предшествующий взрыву, находился неподалеку от машинного зала. После взрыва сразу связался с дежурным по части и сообщил, что горит кровля на четвертом блоке".
Первой, получив сигнал тревоги, на ЧАЭС выехала пожарная часть № 2 во главе с начальником караула Владимиром Правиком. Через пять минут на станции был уже и Виктор Кибенок со своим подразделением.
На БЩУ-4 идет мучительное и лихорадочное осмысление происходящего. В воспаленном мозгу людей проносятся разные предположения и по одному и тому же поводу: почему произошла авария? Взрывоопасная смесь могла собраться в сливном коллекторе охлаждающей воды системы управления защиты (СУЗа). В дальнейшем там мог произойти взрыв, который способен был "выстрелить" регулирующие стержни из реактора. В результате — разгон реактора на мгновенных нейтронах. И взрыв уже реактора. Не исключено влияние и "концевого эффекта" поглощающих стержней: если начавшееся парообразование и дефекты, связанные с "концевым эффектом" поглощающих стержней, совпали, также возможен разгон реактора, и тоже — взрыв. Были и другие варианты развития событий, но при любом раскладе почему-то все должно было закончиться трагически. Но в такой расклад событий на БЩУ-4 никто не хотел верить. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! И тем более с ними, ведь они все делали правильно!
Д: "А как можно понять такое? В нормальной ситуации, без каких либо аварийных признаков, нажимается кнопка для глушения реактора, а получаем взрыв. Не знали об этом ни Топтунов, ни Акимов и вообще никто из операторов на атомных станциях с реакторами РБМК. А если бы знали мы, то разве согласились работать? И неведение наше было вовсе не святым. Это прямая заслуга научного руководителя А. П. Александрова и Главного конструктора Н. А Доллежаля. Их работники обязаны были знать (а А. П. Александров и лично знал — есть документы) недопустимые свойства реактора и принять меры по их ликвидации".
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.