Чернобыль: необъявленная война - [133]
На рисунке показана общая схема ПЗРО "Подлесный".
Обмыв транспорта осуществляли горячей водой из поливомоечной машины, к шлангу которой был присоединен пароэжекционный распылитель (ПЭР). Удаление сточной воды из приямка осуществляли ассенизаторской машиной, а слив проводили в пруд-охладитель. Место сброса воды было согласовано с СЭС.
За три года работы в тридцатикилометровой зоне Чернобыльской АЭС была создана достаточно надежная система захоронения радиоактивных отходов. И что самое приятное — на этой "грязной" территории работали не временщики, а работящие хозяева.
Органы прокуратуры с середины 1988 года очень бдительно "опекали" ПЗРО "Буряковка". Два раза в неделю обязательно кто-то из них посещал ПЗРО, брал инструкцию и досконально, пункт за пунктом, изучал ее. Затем задавал вопросы: как выполняется тот или иной пункт, есть ли у персонала "лепесток" и тому подобное. Это было настоящее "стихийное бедствие". А ларчик открывался очень просто: только работающим на ПЗРО и на четвертом энергоблоке ЧАЭС полагался коэффициент пять, то есть пятикратное увеличение заработной платы. В конце месяца "следователи" приезжал и для подписания табеля учета рабочего времени. Командировка одного следователя заканчивалась, и на его место прибывал другой следователь. Новый представитель прокуратуры начинал все сначала. Прокурорские тоже люди, им тоже хотелось прибавки к зарплате.
Были и более приятные визитеры.
Вспоминает В. В. Гаврилов: "В мою вахту приезжали на ПЗРО "Подлесный" А. Любимов и А. Политковский, телеведущие набиравшей тогда силу программы "Взгляд" Снимали на видеокамеру, задавали вопросы. Потом был выпуск программы о зоне".
Случались и "праздники", то есть очень ответственные и опасные работы, которые требовали и опыта, и хладнокровия, и профессионализма, и, главное, надежного технического обеспечения. Специалистам на ПЗРО "Подлесный" приходилось принимать участие в разработке транспортно-технологической схемы захоронения хвостовиков топливных элементов, мощности дозы излучения от которых составляли сотни Р/ч, и самим осуществлять операцию по их захоронению.
Процесс транспортировки высокоактивных хвостовиков на ПЗРО выглядел традиционно внушительно. Впереди "Жигули", машина сопровождения с желтым мигающим фонарем. За рулем Володя Гаврилов или кто-то другой, рядом дозиметрист. Милиция от сопровождения отказывалась, но мигалки давала. Далее следовал "КрАЗ", в кузове которого находился контейнер с хвостовиками. Для защиты водителя от радиоактивного излучения на раме между кузовом и кабиной была смонтирована защитная плита. Кортеж трогался в путь с включенным звуковым сигналом, после которого обстановка становилась тревожной и нервной. На выезде охрана, состоявшая из солдат внутренних войск, распахнув ворота, моментально исчезала в караульные бетонные модули. Кортеж уезжал, как правило, без проверки груза, документов и предъявления пропусков.
Для снятия контейнера на ПЗРО использовали кран ДК-250. Крановщик виртуозно подцеплял на крюк контейнер, разворачивался стрелой и опускал груз в модуль. По заполнении модуля "грязными" материалами производили бетонирование верхнего слоя на толщину 100–150 миллиметров. Из-за отсутствия бетононасосов для подачи бетона с расстояния более 30 метров использовали обычную штукатурную станцию и подавали цементный раствор, передвигая шланг по специально смонтированной ферме в нужную точку модуля. Место нахождения шланга и его перемещение отслеживали по монитору. Последнюю стадию — бетонирование — проводили, используя бетононасос, который приходилось часто передвигать с места на место. Работали быстро и четко. Спустя некоторое время высокоактивные материалы были заключены в цементно-бетонную матрицу с толщиной верхнего слоя около 0,5 метра.
Через несколько дней, когда бетон твердел, было приятно ходить по бетонному покрытию, сознавая, что под ногами надежно зарыта теперь уже укрощенная и неопасная атомная энергия.
Следует назвать людей, которые скромно и честно выполняли свой долг по строительству ПЗРО и их контролю. Это начальник участка A. П. Мочалов (ЛСК "Радон"), мастера участка: В. В. Гаврилов (ЛСК "Радон"), Н. И. Казначенко (Игналинская АЭС), Г. Ерофеев (Кольская АЭС), Г. Алифанов, Г.Ярин; переработчики РАО: Г. Е. Старостин, Б. Г. Седелкин, А. Г. Григорьев, В. К. Целиков В. К. (все — ЛСК "Радон", Д.Зауграев (Кольская АЭС); дозиметристы Биянов и Куракин (Игналинская АЭС), Н. Меркулова (Запорожская АЭС); крановщик В. Макиенко (Киев); водители автомашин, перевозившие радиоактивные материалы, Л. Ивашкевич, В. Лаврентьев, М. Шлябанский, А. Залесский; работницы санпропускников: А. А. Казначенко (Игналинская АЭС),Т. Костюченко (Иванков, Украина).
Трагично на этом достаточно благополучном фоне выглядит судьба B. К. Целикова, грамотного работника, который хорошо знал, что такое радиация и как и чем от нее защищаться. В. К. Целиков не выдержал психологического испытания зоной и добровольно ушел из жизни. Не было тогда в СССР психологов, способных поддержать человека в трудную минуту его жизни, да и не принято было в СССР обращаться по поводу лечения душевных ран.
