Чернобыль: История ядерной катастрофы - [115]

.

В Верховном Совете Яворивский сосредоточился на проблеме Чернобыля и возглавил созданную по его инициативе парламентскую комиссию по вопросам Чернобыльской катастрофы. Комиссия занялась расследованием роли партийного и советского руководства Украины в сокрытии масштабов аварии и ее последствий для населения. КГБ, принимавший непосредственное участие в сокрытии правды о Чернобыле, теперь докладывал председателю комиссии Яворивскому о проблемах на станции и зараженных территориях. Одним из первых адресатов обвинений со стороны Яворивского стал бывший директор Чернобыльской АЭС Виктор Брюханов. Пламенный оратор и публицист, обвиняемый оппонентами в популизме, Яворивский позволял себе много спорных высказываний. В частности, он заявил, что ночь аварии Брюханов провел с любовницей в лесном домике, а затем в нарушение своих директорских обязанностей скрыл масштаб случившегося от начальства и широкой общественности[469].

У Брюханова – он вышел на свободу досрочно, в сентябре 1991 года, отбыв пять лет заключения из десяти, – слова Яворивского вызвали негодование. «Яворивский создал себе имидж, выпустив скоропалительно книгу, – позднее рассказывал Брюханов. – Написал выдумки всякие… Я с того времени фамилию Яворивский не переношу». Большую часть срока Брюханов провел в лагере на Востоке Украины. Там он был местной знаменитостью: когда его привезли, заключенные приходили из других бараков посмотреть на человека, признанного виновным в самой страшной в истории техногенной катастрофе. Лагерная администрация хотела назначить его бригадиром, но Брюханов отказался и стал работать простым слесарем. Досиживал свой срок он уже ближе к дому, в Центральной Украине. После освобождения Брюханов впервые увидел свою пятилетнюю внучку – она родилась вскоре после Чернобыльской аварии[470].

Нелегко пережив заключение – «процентов 95 из тех, кого я там видел, трудно считать людьми», говорил он позднее, – Брюханов пребывал в относительно добром здравии. После освобождения он снова устроился на Чернобыльскую АЭС, а потом перешел на работу в «Укринтерэнерго» – государственную компанию, занимающуюся экспортом, импортом и транзитом электроэнергии. Большинству его подельников повезло меньше. Бывший главный инженер станции Николай Фомин не смог оправиться от вызванного аварией психологического потрясения. В 1988 году его перевели из колонии в психоневрологическую лечебницу для заключенных, а оттуда – в гражданскую психиатрическую клинику. Его заместитель Анатолий Дятлов, отвечавший за тест турбогенератора 4-го энергоблока, психологических проблем не испытывал и свою вину так и не признал. Он перенес лучевую болезнь в тяжелой форме и в 1990 году был освобожден в связи с состоянием здоровья[471].

В конце лета 1991 года, когда Украина объявила о своей независимости от рассыпающегося Советского Союза, а Брюханов условно-досрочно вышел на свободу, уже мало кто считал Брюханова, Фомина и Дятлова главными виновниками аварии. В ноябре 1991 года экспертная группа советских физиков-ядерщиков во главе с новым директором Курчатовского института Евгением Велиховым пришла к выводу, что у аварии были и другие причины. Группа поддержала заключение, содержавшееся в докладе Комиссии Государственного комитета СССР по надзору за безопасным ведением работ в промышленности и атомной энергетике: «Недостатки конструкции реактора РБМК-1000, эксплуатировавшегося на 4 блоке Чернобыльской АЭС, предопределили тяжелые последствия чернобыльской аварии. Причиной чернобыльской катастрофы являются выбор разработчиками реактора РБМК-1000 концепции, в которой, как оказалось, не были достаточно учтены вопросы безопасности»[472].

Осенью 1991 года Яворивского и его парламентскую комиссию Брюханов уже не интересовал: в поисках виновников Чернобыльской аварии они нацелились на гораздо более крупную дичь – руководство партии и правительства Украины. Владимир Щербицкий умер в феврале 1990 года, но в сфере досягаемости комиссии оставались другие представители руководства, в том числе бывший глава республиканского правительства и председатель чернобыльской оперативной группы украинского политбюро Александр Ляшко. С поста председателя правительства он ушел в июле 1987 года во время суда над Брюхановым и другими работниками станции. Ляшко гордился своей ролью в преодолении последствий аварии: это он настоял на эвакуации Припяти вопреки позиции, занятой его партийным начальником Владимиром Щербицким и председателем правительственной комиссии Борисом Щербиной.

Яворивскому роль Ляшко виделась иначе. «Какие действия предприняли правительство и ЦК Коммунистической партии Украины, когда стало известно об аварии?» – спросил он Ляшко, который по вызову комиссии явился в Верховную раду. «Дело было ночью, я был дома, – отвечал Ляшко, имея в виду звонок председателя советского правительства Николая Рыжкова. – Какие могли быть действия?» Яворивскому ответ не понравился, и он язвительно спросил Ляшко: «То есть вы крепко выспались и поехали на работу?» Ляшко рассказал комиссии о том, как он мобилизовал городской транспорт для эвакуации Припяти, о том, как действовало республиканское правительство в первые дни и недели после аварии. Допрос продолжался два часа и закончился на дружественной ноте; двое членов комиссии даже проводили семидесятипятилетнего Ляшко до его дома в центре Киева. Бывший председатель украинского правительства был уверен: расследование – во всяком случае в том, что касалось его самого, – закончено. Но его ждал неприятный сюрприз