Черниговского полка поручик - [16]
Давыдов уже успел прочесть новую эпиграмму Пушкина на графа Аракчеева, вызвавшую всеобщий смех, потом рассказал, как однажды в споре друзья чуть было не проговорились о существовании тайного общества. Александр Сергеевич насторожился, попросил сказать ему всю правду. Нечаянно оброненную фразу поспешили обратить в шутку.
— Но разве его проведешь, — сказал Давыдов.
В квартиру позвонили, а через минуту в комнату бесшумно вошел камердинер и доложил хозяину:
— Их высокоблагородие подполковник Муравьев-Апостол.
— Проси! — Давыдов поднялся с дивана и поспешил навстречу гостю.
Муравьев-Апостол вошел в комнату. Лицо его было подрумянено морозом, от этого он казался совсем юным.
— Почему в потемках? Совершенно не вижу ваших лиц, господа.
Давыдов подошел к бюро и зажег свечи на канделябре. В комнате запахло горячим воском. Муравьев-Апостол поздоровался, затем опустился в кресло у письменного стола.
Пестель стоял у запорошенного снегом окна, заметил что-то насчет суровой зимы, потом вспомнил неоконченный разговор о Пушкине, сказал:
— Ни в какие наши дела Александра Сергеевича посвящать нельзя, а о приеме его в общество не может быть и речи, господа. Мы уже говорили об этом с нашими северными друзьями. Случись беда, мы — потеря незначительная, а Пушкин — гордость всей России, его надо беречь…
Пока Пестель говорил, Муравьев-Апостол бросил взгляд на рукопись, лежавшую на столе. Глаза его зацепились за знакомые строки: «Народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность народа и оно учреждено для блага народа…»
Это были строки из «Русской правды» — проекта конституции Пестеля. Пестель подошел к столу, взял рукопись, чуть приподнял вверх, сказал:
— Полагаю, что мой проект вы прочли и, насколько мне известно, он не вызвал возражений. Касательно же проекта конституции Никиты Муравьева, предлагающего нам монархию, мы должны решительно сказать: «Нет!» — Пестель снова положил рукопись на стол и добавил: — Монархия — это вчерашний день истории. Республика и только республика! Так и ответим в Петербург. — Глаза Пестеля загорелись, он начал говорить быстро: — Революцию предлагаю провести в два этапа. В начале при помощи заговора надо ликвидировать царя и всю царскую фамилию, захватить власть и провозгласить конституцию…
Пока Пестель говорил, Юшневский внимательно слушал его и про себя думал, как верно охарактеризовал Пестеля командующий второй армии, сказав как-то: «Пестель на все годится: дай ему командовать армией или сделай министром — везде он будет на своем месте».
Об уничтожении царя вопрос рассматривался ранее. Почти все были согласны с этим и высказывали различные способы исполнения замысла, но предложение об уничтожении всей царской фамилии Пестель выдвинул впервые. Услышав это, сидящие переглянулись, а Муравьев-Апостол наклонился к Бестужеву-Рюмину и тихо что-то сказал ему. Тот одобрительно кивнул в ответ. Пестель говорил четко. Логика его была неопровержима. Голос звучал, как набат. Когда он опустился в кресло, в комнате еще какое-то время, казалось, звучали его слова «ликвидировать царя и всю царскую фамилию…»
Поднялся со своего места Бестужев-Рюмин. На его юное лицо падал отблеск свечи, и оно отдавало желтизной.
— Павел Иванович, полагаю, достаточно уничтожить одного царя. Семья не виновата.
— Ни в коем разе! — чуть повысил голос Пестель. — Истребить всех без исключения!
— Но это же излишняя жестокость, Павел Иванович, нас осудят за это, — сказал Муравьев-Апостол, вытирая платком пот с красивого полного лица.
— Поймите, что не пройдет и часа после уничтожения царя, как вы услышите имя нового наследника трона. Уничтожить всех претендентов до единого, дабы предупредить возможность реставрации абсолютизма…
— Павел Иванович прав, — начал генерал Юшневский. — Способ наших действий должен быть решительным, революционным. У вас, Мишель, и у вас, Сергей Иванович, появилась жалость к кучке возможных претендентов на престол, а почему к тем десяткам невинных, которые ежедневно гибнут от кнута и розг, почему к ним у вас жалости нет?
Предложение об уничтожении всей царской фамилии обсуждалось долго и бурно. Все поддержали Пестеля. При своем мнении остался один Сергей Иванович. Затем Бестужев-Рюмин зачитал написанный им проект воззвания к русскому народу, которое предстояло объявить в первый день восстания.
Давыдов предложил добавить в конце воззвания слова: «Отныне Россия свободная!»
Воззвание приняли единогласно.
Перед тем, как сесть к обеденному столу, Пестель подошел к Муравьеву:
— Вы, Сергей Иванович, возглавите на юге все революционные войска. Можете назвать своих заместителей?
— Один вот здесь, — Муравьев кивком головы указал на Бестужева-Рюмина, который держал в руках кота и о чем-то говорил с Волконским. — А второй, я думаю, поручик Сухинов Иван Иванович…
За обеденным столом разговор возобновился. Сергей Иванович все пытался доказать Пестелю, что не надо ждать, пока начнут в Петербурге, а начинать самим здесь, на юге. Разумеется, надо иметь в виду и то обстоятельство, чтобы кто-либо из властолюбивых людей, имеющих влияние в армии, не присвоил себе исключительную власть.
В сборник русского писателя, живущего на Украине, вошла повесть «Талисман» — о волнующей судьбе портрета В. И. Ленина, взятого советским танкистом на фронт, а затем подаренного чехословацкому патриоту. С портретом великого вождя связаны судьбы людей, посвятивших свою жизнь осуществлению ленинских идей. Рассказы — о подвиге воинов в годы борьбы с фашизмом, а также на историческую тему — о фельдмаршале Кутузове, генерале Остермане-Толстом и др.
В книге Фоки Бурлачука рассказывается об одном из декабристов — русском поэте, близком товарище А. С. Пушкина Владимире Федосеевиче Раевском. Прожив до конца свою жизнь в Сибири, В. Ф. Раевский сохранил верность свободолюбивым идеалам, его поэзия проникнута сочувствием народу, революционным пафосом, верой в правое дело. [Адаптировано для AlReader].
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.