Чернее, чем тени - [26]

— Именно что, — кивнул Феликс. — Даже если случится невероятное и мы её свергнем, она быстро вернёт себе власть обратно. И, конечно же, всё припомнит тем, кто был причастен.

Он ненадолго замолчал, затем усмехнулся:

— Только этого не случится. Никто не станет её свергать.

— А как же вы? — удивилась Лаванда. — Ты же говорил…

— Нас мало. Если бы люди поднялись и вышли на улицы… Но сейчас не та эпоха, — он покачал головой. — Они не поднимутся.

— Думаешь?

— Определённо, нет. Так что нам остаётся только болтовня. Надо же напоминать друг другу, что мы против, — Феликс невесело улыбнулся.

20

Лаванда шла по старому коридору с довольно низким потолком и неровными обшарпанными стенами. Она специально пришла сюда, хотя и не думала, что это место будет таким мрачным.

Но ведь в любой момент можно остановиться и выйти отсюда, — напомнила она себе. Вернуться обратно — в обычный человеческий мир, где буднично гудит холодильник на кухне, а у окон тихо колышутся светлые шторы. Но перед этим ей надо было выяснить — ей надо было поговорить.

Лаванда не знала, насколько происходящее в сферах соответствует событиям реальным, но что-то подсказывало ей, что все эти картинки и образы не просто так — что в сферах, как в кривых стёклах, преломляется и отражается земная человеческая жизнь, только по-своему, в непривычном виде. А стало быть, разговор с человеком, с которым никак не поговоришь иначе, не будет громыханием бессмысленных звуков.

Медленно продвигалась она по коридорам. Те загибались, уходили в стороны, за угол, переходили один в другой, но почти не отличались друг от друга. Тёмные, заброшенные — похоже, это были какие-то подвалы, хранящие горы ненужной уже утвари. У стен стояли бочки, какие-то коробки и ящики, валялось разное тряпьё. Всё это копилось здесь в беспорядке и уже покрылось пылью. Похоже, здесь давно не было людей.

Впрочем, нет. Лаванда быстро обернулась: ей показалось, что чей-то взгляд уставился ей прямо в спину. Но коридор позади неё был пуст.

Решив не выяснять пока, было ли что-то в действительности или показалось, Лаванда двинулась дальше.

Коридор вновь загнулся, сузился и вывел на незастеклённую лоджию. Под ней угадывалось обширное и куда более просторное помещение с упиравшимися в потолок толстыми балками, с какой-то старой мебелью, которая, хоть и была в пыли, стояла с видимой упорядоченностью. Вниз вела винтовая лестница.

Пожалуй, туда. Лаванда осторожно ступила на мелкие покатые ступени. Они были довольно высоки, и кое-где их края поотбивались. Время не щадило их, а они, в свою очередь, не пощадили бы того, кто был бы здесь недостаточно осторожен. Лаванда крепко вцепилась в перила, но им тоже не стоило доверять слишком сильно: очень уж хлипко и расшатано держалась вся лестница.

Она почти спустилась, когда — вот, снова — кто-то прошуршал там, наверху и застыл, остановился у ступенек. Был неподходящий момент оглядываться — был вообще неподходящий момент, чтоб таинственный соглядатай проявлялся сейчас. Чьё-то присутствие за спиной действовало на нервы и увеличивало шансы споткнуться и скатиться вниз. Приятного в этом, наверняка, было бы мало; Лаванда изо всех сил сжала перила пальцами. Ещё несколько шагов — и она стояла на деревянном, усеянном стружками и высохшими травами полу.

Здесь уже витал дух жилого помещения — пусть и жил в нём кто-то, кого крайне сложно было назвать человеком в привычном смысле этого слова. Тёмная деревянная мебель, столы, секретеры… Неожиданно в глаза бросилась завешенная тканью довольно высокая вещь — внизу, из-под складок материи виднелась деревянная рама и блестящий кусок стекла… Зеркало, — догадалась Лаванда. Большое зеркало в человеческий рост. За спиной вновь зашуршало, кто-то быстро приближался к Лаванде, но она не стала уже оглядываться: только открыть зеркало и всё, что позади, будет тоже видно. Лаванда шагнула вперёд, намереваясь сорвать ткань.

— Стой, — приказал голос за спиной.

Лаванда дёрнулась обернуться.

— Не поворачивайся, — сказал голос.

Лаванда застыла.

Шаги приблизились, остановились прямо за её плечом. В чужом дыхании задрожала прядь волос у уха.

Лаванда чуть повела головой в попытке скосить взгляд и хоть немного разглядеть неизвестного.

— Я же сказала, не поворачивайся! — взвизгнул голос — будто боялся чего-то и пытался это скрыть.

— Нонине, — поняла Лаванда. — Софи Нонине.

Итак, Правительница страны, та самая Крысиная королева и Её Величество, этот человек стоял за спиной у Лаванды. Пусть здесь, в мире грёз, но они, наконец, встретились.

— Как тебя зовут? — быстро и резко спросила Софи.

— Лаванда.

— Зачем ты здесь?

Она ответила медленно, выбирая то, что наиболее соответствовало правде:

— Потому что… эти люди… звали меня.

Узкая кисть Нонине с длинными пальцами и заострёнными ногтями мягко легла ей на плечо.

— Они звали тебя, — вкрадчиво переспросила Софи, — или меня?

Лаванда покосилась на её руку, подумала, снова подняла взгляд на занавешенное зеркало:

— Они звали меня.

Софи быстро отступила на шаг и, судя по голосу, даже обернулась спиной.

— Это неправда, — яростно прошептала она. — Им никто не нужен, кроме меня. Они сами меня выбрали.