Черная вода - [33]

Баумгертель подумал. Затем решительно покачал головой:

– Не могу себе этого представить. Он очень хорошо знал, что молодая женщина, скажем так, психически несколько нестабильна. Он даже не захотел получить копию завещания для себя. Потому что неизвестно, кто прочтет его, сказал он, если оно будет лежать у него дома.

– Похоже, что много разных людей приходило к нему в дом, – удивился Валльнер.

Адвокат пожал плечами:

– Возможно.

– Насколько нам известно, господин Вартберг жил очень уединенно, и только два человека имели ключ от его дома: уборщица и Лара Эверс.

– Ну, тогда, по-видимому, он не хотел, чтобы госпожа Эверс узнала что-нибудь о наследстве. Но, как я уже сказал, все это только догадки.

– Скажите, – Валльнер задумчиво поигрывал своей ручкой, – завещание было составлено всего две недели назад. У вас создалось впечатление, что есть причина, чтобы сделать это именно сейчас?

– Вы имеете в виду, что он ожидал смерти?

– Например.

– Он ничего такого не говорил. Меня это не удивило. Мужчина за шестьдесят. В этом возрасте и составляют завещания. – Баумгертель сделал глоток кофе и задумался. – Теперь, когда вы спрашиваете, я вспомнил нечто, показавшееся мне немного странным. Я сказал, просто так, чтобы поддержать разговор: «Она обрадуется, эта молодая дама». И он произнес в ответ, больше для себя: «Да, мне кое-что нужно компенсировать».

– Но вы не попытались узнать подробности?

– Боже упаси. Я не хотел смущать этого человека.

Валльнер и Майк посмотрели друг на друга и согласились.

– Спасибо, – сказал Валльнер. – Большое спасибо.

– Тогда у меня есть просьба к вам, если позволите.

– Конечно. Что случилось?

– Одна из наших сотрудниц не выходит на работу уже два дня и не подходит к телефону. На электронные письма она тоже не отвечает. Это необычно. Дама долгое время работает с нами и очень надежна.

– Как зовут женщину и сколько ей лет?

– Сильвия Марек. Недавно ей исполнилось шестьдесят.

– Мы можем узнать, не произошел ли несчастный случай или еще что, – сказал Майк. – Кстати, я предлагаю вам отправить кого-то в квартиру или позвонить соседу или дворнику, чтобы они посмотрели.

– Да. Действительно следует это делать, – обеспокоенно сказал Баумгертель.

В шестнадцать часов Валльнер и его люди встретились на совещании, чтобы рассмотреть имеющиеся сведения и решить, что делать дальше. Джанет занималась подозреваемой Ларой Эверс.

– Для девятнадцати лет у девушки очень насыщенная история жизни. – Джанет указала на папку перед собой, в которую продолжала смотреть. – Родилась в Берлине в 1997 году, ее мать была зависима от наркотиков и умерла через год после родов. Ребенок передан в детский дом, удочерен в возрасте двух лет, но через несколько месяцев удочерители погибают в автомобильной катастрофе, а ребенок помещается у приемных родителей в Ингольштадте. В возрасте десяти лет от приемных родителей возвращается в детский дом. Предположительно, приемным родителям было тяжело с девочкой из-за ее поведения. Тем не менее подразделение по вопросам благосостояния молодежи подозревало в злоупотреблениях приемного отца и предполагало, что приемная мать хотела положить этому конец. В двенадцать – новая приемная семья, на этот раз в Айхштетте. Там сразу не сложилось, и она убегает. В пятнадцать – в детдоме в Мюнхене. В том же возрасте – первое обвинение в хранении наркотиков. Год спустя обвинительный акт за нанесение тяжких телесных повреждений. Она заколола молодого человека ножом, потому что он якобы украл ее мобильный телефон, – дело, которое так до конца и не прояснено. С тех пор она не попадала в полицию. Это, конечно, не означает, что ничего предосудительного не сделала за это время.

– Мы нашли пятьдесят граммов травы в ее квартире, – сказала Тина, – и немного кокса. Были и некоторые довольно ценные вещи, которые она едва ли могла купить: ручка Монблан на сумму около тысячи евро, хрустальный графин и – в это трудно поверить – своего рода яйцо Фаберже. Мы подозреваем, что она украла эти вещи у Вартберга. Может быть, он ей их подарил. Или это было платой за оказанные услуги, – добавила Джанет.

– Есть ли какая-нибудь подсказка? – спросил Валльнер. – Сексуальные контакты между ними? Адвокат говорит, что это скорее отношения отца и дочери.

– Мы не нашли ничего, что указывало бы на половые сношения, – ответил Оливер, коллега Тины. – Никаких презервативов, никакой спермы, ничего.

Наконец Валльнер сообщил о разговоре с адвокатом Баумгертелем и его предположении, что Лара Эверс ничего не знала о своем наследстве.

– Кстати, – продолжал Валльнер, – у Вартберга не было детей, и родители, вероятно, умерли. Мы как-нибудь продвинулись в этом вопросе?

Майк взял слово и положил перед собой папку.

– Ну типа того. У меня имелось определенное подозрение, которое было подтверждено сегодня. Но давайте по порядку…

Глава 22

Берлин, лето 1996 года

Разбирательство по делу Александра Шухина было затруднено. Жертва все еще находилась в отделении интенсивной терапии. Шухин сломал ему ножкой от стула несколько костей лица, а также левую ключицу. У Зиттинга от чтения медицинского отчета возникло неприятное чувство в желудке. Что заставило этого человека так изувечить свою жертву? Что случилось бы, не вмешайся патруль? Судья ответил на эти вопросы следующим образом: жертва находилась в наркотическом состоянии (анализ крови выявил кокаин и амфетамины) и напала на Шухина. Он вынужден был защищаться от агрессивного атакующего, который не захотел отпускать его даже после нескольких попаданий, освободиться удалось только после массированных ударов. Этот отчет был подтвержден свидетелем Фогтом, который якобы случайно оказался неподалеку. Сама жертва не могла этому противоречить, все еще пребывая без сознания. И поэтому, по мнению судьи, самое большее, следовало ожидать осуждения за превышение необходимой защиты и не было никаких оснований удерживать Шухина под стражей. Он покинул тюрьму свободным человеком.