Черная тень над моим солнечным завтра - [33]

Отблеск пламени освещает бородатое лицо старого литейщика, пробующего монету на зуб.

— Червонное золото! — одобрительно улыбается он.

Каскад искр и ослепительная струя расплавленного металла льется из тигля в гипсовую форму. Взгляд скульптора целеустремлен на форму.

— Отлив наславу. Ни одного свища! — радостно говорит мастер, рассматривая скульптуру сквозь лупу.

Де-Форрест, взглянув на свое ослепительно сверкающее произведение, ревниво покрывает его куском материи.

* * *

— Джордж! Ты совершенно забыл меня, — произносит с укоризной Мак Рэд.

— Садись, мой друг! Сегодня я окончил свою работу, — торжественно объявляет Де-Форрест, снимая покрывало.

Мак Рэд осматривает скульптурную группу. Голова сфинкса своим холодным окаменевшим взором устремлена на фигуры двух охотников шорцев, страстно защищающих сидящую на корточках монгольскую Мадонну.

Мак Рэд потрясен. Он долго молча созерцает.

— Какая экспрессия! Чудесно схвачены движения этих лесных людей! Откуда эта тема Джордж?… Бесстрастный и в одно и тоже время садистически жестокий сфинкс. И эти поднятые ладони Мадонны… защищающейся от чудовища и натянутая тетива лука монгольских охотников. Бесподобно, Джордж! Твоя скульптура создает свое, особое и непередаваемое настроение… Так вот над чем ты трудился последние полгода? Блестяще!!!

— Да, дорогой Дуг! Я был поглощен этой работой.

— Мне кажется, что эта бронза приоткрывает загадку потомков Чингизхана?

— Вот, вот… Ты недалек от верного понятия моего замысла… Но не совсем. Ты поймешь несколько позже… Я сам его еще не совсем могу объяснить, — страстно говорит возбужденный Де-Форресг.

— Как же ты решил назвать ее?

— Сфинкс и потомки Чингизхана! Мне только сейчас явилась эта идея.

— Прекрасно! Название с таинственной и экзотической загадкой. Эта вещь тебе создаст славу. Ты молодчина, Джордж! А я думал, что ты влюблен в свою модель и ревнуешь ее даже к старому другу?

— Ах да… модель. Я с тобой хочу поговорить, Дуг! Если я появлюсь с Айше, скажем в «Бристоле»?

— Это будет необычайно и экзотично. Поверь, мой друг, она затмит многих дам и будет только одна такая, женщина под неразгаданной маской таинственного востока.

— И я хочу иметь такую маску, — счастливо улыбается Де-Форрест.

— Ты, молодец Джордж!

Оба приятеля, улыбаясь, пожимают друг другу руки…

36. Лиса меняет логово

Хаос в будуаре спешащей женщины. Бесстыдно разбросаны интимные части туалета.

Зеркалова поспешно пакует вещи в вместительные чемоданы. В один засовывает манто чернобурой лисицы, во второй белье, костюмы и платья. Она увлечена и не замечает, что за ее спиной, на пороге появляется молчаливо наблюдающий Мак Рэд. Взглянув в зеркало, она видит скептический взгляд и сжатые губы мужа.

Зеркалова ошеломлена его неожиданным приходом, но она умело овладевает своим чувством и резко поворачивается к нему, улыбаясь. Но Мак Рэд замечает на лице супруги контрастную смену настроений.

— О, милый Дуглас! Как хорошо, что ты пришел. Мне нужно с тобой поговорить…

— Что это за вещи?

— Дорогой Дуг! Сегодня вечером я уезжаю в Москву.

— В Москву?! — изумлен Мак Рэд, — ведь еще не прошел и месяц со дня нашей свадьбы. Как же так?

— Дела, Дуглас! Я получила директиву партийного комитета немедленно прибыть на занятия коммунистического университета.

— Вот как!?

— Неужели ты, женившись, думал засадить меня на кухню? — кокетничая спрашивает Зеркалова.

— Можно подумать, что ты сама решаешь судьбу государства?

— Ты ведь знаешь, что в нашей стране каждая кухарка должна уметь управлять государством. А я ведь передовая женщина и член господствующей партии!

— Да, — раздраженно отвечает Mак Рэд, — управлять, конечно, можно, но жить в государстве управляемом кухаркой, вероятно, было бы очень трудно.

— Ты чем-то раздражен, мои милый… возможно у тебя на строительстве были неприятности и тебе кажется?

— Мне ничего не кажется. И имею глаза и вижу. Должен тебе напомнить, что теперь у тебя есть семья. Подумала ли ты об этом, Анна?

— Ты дорогой, воспитан в буржуазном обществе, где на женщину привыкли смотреть, как на собственность или рабыню.

— Да, но какая-то мораль, этика, любовь и элементарные семейные обязанности у вас в конце концов существуют? — раздражен Мак Рэд.

— В период построения бесклассового общества и завершения построения социализма в одной стране, многие коммунисты приносят в жертву семейную близость и часто находятся в разлуке, — объясняет Зеркалова.

— Это основы советской морали? И ты считаешь, что это хорошо? Или это приносит особое счастье людям уверовавшим в идею Маркса? — спрашивает Мак Рэд, и в его голосе чувствуются еле заметные нотки иронии.

— Мой милый, не устраивай сцен. Ничего не поможет. Я уезжаю вечером, а пока, как говорится словами советской песни:

«Давай пожмем друг другу руки,

И в дальний путь на долгие года.»

Мак Рэд отворачивается и сквозь морозное окно рассматривает неясные, расплывчатые силуэты социалистического города…

37. Эрзац полновесных долларов

— Распишитесь! — произносит кассир, вручая Мак Рэду и Де-Форресту денежные пакеты.

Де-Форрест взглянув на содержимое, прячет пакет в карман. Но Мак Рэд проверив наличие, удивленно обращается к кассиру: