Черная тень над моим солнечным завтра - [28]

Раздается звонок и в комнату входит оживленная и румяная Зеркалова. Она вносит с собой запах весенней ночи, игриво ладонями закрывает глаза Мак Рэду, спрашивая:

— Угадай, кто это?

— Прекраснейшая в мире! — отвечает инженер, обнимая и усаживая себе на колена супругу.

— Чем занимается мой благоверный? — спрашивает она, глядя на закрытую рукопись. — Я у тебя никогда не видела этой книги! Интересно?

— Это мой дневник, Анна, — отвечает Мак Рэд, отодвигая рукопись.

— Неужели ты не доверяешь мне, как другу?

— Бывают вещи, которые до поры до времени должны принадлежать одному. Здесь мои еще не вполне выношенные и не оформленные мысли и наблюдения. Придет время и они окончательно созреют. Я критически их взвешу, оценю, произведу селекцию, как терпеливый садовод, выращивающий семена редкостного растения…

— Однако ты даже садовод… — иронизирует Зеркалова. — Что за диковинное растение взращивает мой милый?

— Видишь ли, Анна, между утопическим коммунизмом, которым я так увлекся на моей родине и применением учения Маркса на практике, я замечаю разницу, которая с каждый, днем становится все более и более разительной.

— В чем именно? — нахмурившись спрашивает Анна.

— Я присматриваюсь к быту советских людей и у меня создается впечатление, что их примитивная и тяжелая жизнь оставляет желать много лучшего. Они переносят материальные лишения, живут в скверных бытовых условиях. Кроме того, мне кажется, что очень многие советские люди смертельно устали и напуганы чем-то потрясающим… Помоги, Анна, мне разобраться в этом!…

— Ты не стойкий коммунист! В тебе заговорило мелкобуржуазное прошлое, та среда в которой ты вырос… — укоризненно качает головой Зеркалова. — Но ничего , Я тебе помогу… С сегодняшнего дня мы ежедневно будем заниматься историей ВКП(б). Я достала учебник на английском языке.

— Хорошо, Анна! — соглашается Мак Рэд.

— А пока, покажи, что ты там написал…

— Нет, нет, Анна. Я не делаю тайны из своего дневника, но… придет время и я покажу тебе его…

Гримаса демона мелькает на лице Зеркаловой. Она, рассердившись, подымается и уходит.

29. Слоны, рождающиеся из мух

«Хорошо когда работа есть» — раздается песенка в зарешеченном кабинете.

— Работы много, товарищ Арбузов, — самодовольно произносит он, — и мы, сталинские чекисты, призваны уничтожить сорную траву на нашей социалистической ниве. На стройке уже арестована тысяча разных последышей и контрреволюционеров.

Арбузов прислушивается к стуку. Пришедшая женщина передает корзину изорванных клочков мелкоисписанной бумаги.

Чекист, высыпав бумажки на пол, сортирует их, подклеивая прозрачной лентой изорванные черновики и бережно складывает их в толстую папку с надписью:

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Дело № ИН-А — 3308.

Иностранных специалистов «Металлургостроя» Дугласа Мак Рэда и Джорджа Де-Форреста. Начато 15 января 1937 года.»

— Здравствуй, товарищ Арбузов. Вот принесла рапорт, — докладывает вошедшая Паша Молотова.

— Что нового? Чем занимаются твои иностранцы?

— Инженеры заняты на стройке. У нас образовался глубокий прорыв и они работают, как угорелые.

— Угорелые! Работают! А как это ты — комсомолка, допустила такое безобразие? Твои «младенцы» снова отличились!? Нянька называется! Да тебе самой няньку нужно приставить, — разносит чекист.

— В чем дело? — недоумевает переводчица.

— Все тридцать тысяч рабочих «Металлургостроя» заговорили о проклятых американских штанах! Это антисоветская агитация! Где, когда и с кем они разговаривали на эту контрреволюционную тему?

— Кроме как о домнах, локомотивах, рельсах и стройматериалах никакого разговора не было, О штанах они не вспоминали. Я неотступно следую за ними всюду.

— Вранье! Ты недосмотрела злостную вылазку агентов мировой буржуазии!

— Да не могу же я за ними в мужскую уборную ходить!

— Бдительность, бдительность, и еще раз бдительность, товарищ Молотова! — внушает Арбузов, записывая в блокноте своего бювара:

«Установить осведомительные пункты во всех уборных «Металлургостроя». Очевидно этот единственный, оставленный без осведомителей участок и является рассадником антисоветских анекдотов и высказываний.»

Просмотрев рапорт Молотовой, чекист вкладывает его в «Дело № 3303».

Переведи эти бумаги, — приказывает он. — Здесь контрреволюцией не пахнет?

Молотова читает подклеенные листы бумаги с техническими чертежами, написанные рукой Мак Рэда.

— Товарищ Арбузов. Это формулы расчета металогических конструкции подъемников.

— Технические формулы, — иронизирует Арбузов. — В технике мы должны раскрыть вредительство… В разговорах — опасные мысли и контрреволюцию. Связь с заграницей всегда пахнет шпионажем!

— Вот здесь обрывок надписи к фотографии: «Кто не пользуется транспортными площадками «Додж», применяет египетские методы труда»! — обрадовано восклицает Молотова, протягивая лист бумаги.

— Египетские!?! — вскрикивает Арбузов.

— Да, так и написано!

— Эго они о нашей социалистической стройке так пишут?

— Возможно, — соглашается Молотова.

— Вот тебе и техника! Да это уже целый слон!

— Я тоже вижу, что здесь пахнет контрреволюцией, — соглашается Молотова.

— А и славная ты бабенка, Паша! — фамильярничает начальник.