Черная тень над моим солнечным завтра - [27]

— Дорогой, юноша! Поймите, что вредительство не полноценный метод борьбы с коммунизмом. НКВД даже заинтересовано во вредительстве. Мне известны случаи, когда чекисты сами инспирировали взрывы и аварии для оправдания безумного террора, Для сбережения сил, я категорически выступаю против вредительства.

— Вы очень нерешительны! — оппонирует горячий юноша.

— Благоразумие, дорогой… Взорвав несколько цехов, или подняв восстание в какой либо области, не располагая достаточным количеством оружия — безумие. Мне известно немало попыток, окончившихся неудачно.

— Что же делать? Где искать выход?

— Ждать… Возможен военный конфликт!

— А если конфликта не будет? — горячится юноша.

— Он будет! Запад с интересом присматривается к большевизму. Рано или поздно мир поймет смертельную красную опасность. Даже передовые иностранные последователи Маркса, как Мак Рэд, возвратясь отсюда, я думаю, не станут так рьяно защищать коммунизм. Кроме того, сюда приезжают и более трезвые люди.

— Очень долго ждать…

— Молодой человек! Исторические события не происходят так быстро как в личной жизни человека. Они должны выкристаллизоваться, вызреть. Гнойный фурункул сначала должен созреть, а потом прорывает…

— Но ждать… — разочарован юноша.

— Мы хорошо помним кровавую летопись большевистского владычества! Кронштадт, Антоновщину, антиколхозные восстания и голодные бунты на Украине, Дону, Кубани, геройское сопротивление черкесов, или басмачество в средней Азии. Эти смелые попытки потоплены в реках крови! Чекисты — мастера подавлять восстания. Но поймите, что без мощного центра, координирующего все антибольшевистские силы, выступление обречено на неуспех. На наших глазах здесь произошло восстание шорцев и алтайцев скотоводов. Их, вооруженных луками и кремневыми охотничьими ружьями, стеснили на небольшом участие леса и поголовно уничтожили. Мне сообщил об этом случае, сам участник карательного отряда. Он с потрясающим цинизмом рассказывал, как они забрасывали гранатами этих лесных детей…

Они по безлюдной дороге не спеша направляются в сторону виднеющегося вдали города. На переднем -плане виднеется давящая громада огромной тюрьмы.

— Там воспитываются антикоммунисты, — шепчет Ирина, показывая на семиэтажное железобетонное здание.

— За одного битого, дают двух небитых, — отвечает Шахматов словами народной пословицы.

— Пятнадцать миллионов политических заключенных — колоссальная сила. Каждый из них имеет семью, родственников, друзей, которые… естественно не могут быть довольны тем, что их близкие заключены. Поэтому цифра репрессированных округляется до пятидесяти миллионов!

— Тюрьма опора коммунизма и тюрьма его гибель! — делает вывод Ирина.

Над силуэтом социалистического города сгущаются сумерки. Шквалы холодного северного ветра гонят зловещие черные тучи. Небо напоминает бушующее море.

Лишь последний слабый отблеск на западе освещает мужественные лица идущих…

28. Сомнения мистера Рэда

Мак Рэд глубокомысленно философствует в своем домашнем кабинете. Подойдя к письменному столу он рассматривает бумаги.

— Мне кажется, что здесь кто-то был. Коммунизм это хорошо, но этого подглядывания я не люблю, — произносит инженер, всматриваясь в окно. В палисаднике мелькает тень человека, скрывающегося во мраке ночи.

Инженер раздраженно опускает тяжелую занавесь и, задумавшись, разгуливает по кабинету. Потом он, вынув из жилетного кармана ключ, открывает несгораемый шкаф и д »стает объемистую книгу. Его взор на мгновенье останавливается на красном переплете с надписью:

«ДУГЛАС МАК РЭД.

«Социальный эксперимент.»

(Дневник инженера)»

Автор усаживается за стол и открыв вечное перо произносит:

— Итак, запишем виденное сегодня…

Мягко шуршит золотое перо. На бумаге появляются слово за словом его сокровенные мысли:

«10 июня 1937 года».

….Каждый день мне приносит все новое и новое. Мне кажется, что я подмастерье скульптора с мировым именем, который втайне от меня ваяет необыкновенной красоты произведение.

И вот я, пробравшись в таинственное ателье и, сняв покрывало со скульптуры, вместо воображаемой прекрасной девушки, увидел безобразную и горбатую старуху… У меня появилось горькое разочарование…

….Я не подаю вида при Джордже, но мне кажется, что я начинаю сомневаться в оценке положительных качеств великого социального эксперимента. Я замечаю с каждым днем, все больше, что эти добродушные, несколько грубые, но славные русские парни не очень довольны своим положением… Им был выдан вексель… И они хотели бы получить то, что им обещано… Каждый день я наблюдаю все новое и новое… Я еще не могу понять советских людей… Однако Шахматов, Шеболдаев, Бодрющенко и Байбаков представляют несомненный интерес. Сегодня я был свидетелем следующего случая. Коммунистическая администрация завода призывала рабочих принять участие в стахановском движении. Двое, наиболее эффективно работающих русских, получили в виде награды красное знамя, которое у них, может быть отобрано в любое время, если найдутся другие рабочие, сделавшие больше. Однако, мне пришлось видеть работу стахановцев и она оказалась очень скверной. Ее пришлось переделать. Но из-за этого разгорелся горячий спор, между коммунистической и технической администрацией строительства. Я стал па защиту русского инженера. Нельзя рабочих поощрять делать брак»…