Черная тень над моим солнечным завтра - [15]

Арбузов и Коробов мечут на инженера зловещие, полные ненависти взгляды.

— Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять! — с апломбом заявляет Коробов.

— Здравый технический смысл противоречит крылатым и красивым фразам. Они, может быть, нужны на митинге, но в данном случае, повторяю — мы погубим машины и крепость окажется toe взятой, — доказывает Шахматов.

— Что тут, долго разговаривать! Мы не собрались здесь заниматься дискуссией, при том еще в присутствии беспартийных… — резко говорит Коробов, бросая на Шахматова презрительный взгляд. — Никто не дал нам права критиковать указания партии под водительством мудрого вождя народов… Мы должны безоговорочно, как на фронте, выполнить приказ!

— Цека играет человеком, — многозначительно и с оттенком полушутливой иронии, произносит Шеболдаеа.

— Играет… — загадочно повторяет Арбузов, барабаня пальцами по крышке портсигара и впиваясь колючим взглядом в усталое лицо Шеболдаева.

— Итак, товарищ Шахматов — необходимо выполнять директиву! Экскаваторы должны быть на Таштагольском руднике и баста! — говорит Шеболдаев, дружелюбно похлопывая по плечу главного инженера.

Шахматов уходит.

— Демагог! — коротко, как ругательство, бросает ему вслед Арбузов.

— Безобразие! Техническое руководство тоже подымает свой голос! Я не понимаю, почему на строительство всесоюзного значения не могут прислать главным инженером коммуниста, — недоволен секретарь.

— Присылали, товарищ Коробов! — Пять человек сменилось за последний год, а что толку? Напухали, создали свалку из машин и материалов. Поэтому годовой план по капитальному строительству выполнен только на сорок три процента. Шахматов и американские инженеры теперь сдвинули дело с мертвой точки… — докладывает Шеболдаев. — Но моя рука не подымается послать отчет в Кремль.

— Есть выход… пошлем письмо вождю, что план выполнен, а потом наверстаем. Поднажмем и догоним, — предлагает Коробов. — Как вы. товарищи, находите мой план?

— Другого выхода нет, — подтверждает председатель профсоюза товарищ Егоров.

Взоры присутствующих обращаются на бесстрастное, злое лицо Арбузова.

— Интересно, каково мнение по этому вопросу начальника специального отдела, товарища Арбузова? — спрашивает Шеболдаев.

— Я остаюсь при своем особом мнении… — таинственно отвечает он. — Вместо посылки дутых телеграмм о выполнении плана, что стало уже системой, обратили бы внимание на стахановское движение… Это единственный выход вывести строительство из прорыва!

— Чека играет человеком, — едва слышно шепчет Шеболдаев.

14. Ева с кремлевским яблоком

— Здравствуйте, господа! Разрешите представить вам корреспондентку «Москов Дейли Ньюс» товарища Зеркалову, — произносит Коробов, представляя молодую, обаятельную женщину в изящной кожаной курточке с фотографическим аппаратом через плечо.

— О, мистер Мак Рэд, мистер Де-Форрест! Наша газета очень интересуется, как себя чувствуют иностранные специалисты на ударной социалистической стройке. Я прилетела на самолете за пять тысяч километров, специально, чтобы получить у вас интервью.

— О, прекрасно! Тем более нам очень приятно увидеть здесь такую очаровательную советскую даму, вдобавок превосходно говорящую по-английски, — снимая шляпу знакомится Мак Рэд.

— О, да, да, да! — бормочет Де-Форрест, пожимая руку Зеркаловой.

— Джентльмены! Я попрошу разрешения сфотографировать вас на фойе социалистической стройки.

— О! Будьте любезны! — соглашается Мак Рэд.

— Сделайте милость, — и полное добродушное лицо Де-Форреста расплывается в довольной улыбке.

Зеркалова нацелившись «Лейкой», несколько раз фотографирует инженеров на фоне высоких кауперов и доменных печей, контрастно выделяющихся на белых облаках.

— Благодарю вас! Это будут величественные кадры… — улыбаясь благодарит корреспондентка.

— Если, господа, не откажутся, я попросил бы их пожаловать на маленький файф-о-клок, — приглашает Коробов.

— Прекрасно! И мы там сможем побеседовать. Поэтому я поддерживаю приглашение товарища Коробова, — улыбаясь говорит корреспондентка.

— Хорошо, — соглашается Де-Форрест.

— Сделайте милость! — добавляет Мак Рэд.

Все четверо идут рядом. Зеркалова беседует с Мак Рэдом.

— Как вы себя чувствуете на «Металлургострое»? Не скучаете ли вы здесь?

— О, нет, нет! Мы заняты работой. Ее более чем достаточно.

— Прошу! — приглашает Коробов к себе.

Его приемная обставлена тяжелой и неуклюжей мягкой мебелью. На стене неизменный портрет Сталина. Грузный стеклянный шкаф полой книг. Мак Рэд рассматривает корешки переплетов произведений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.

— Раздевайтесь, господа! Чувствуйте себя, как дома…

— Хотя я и первый раз в этом доме, но разрешите мне, как женщине, играть роль хозяйки? — произносит Зеркалова, кокетливо щуря свои бархатистые глаза.

— О, пожалуйста!

— Товарищ Коробов, где у вас приборы?

Секретарь парткома подает рюмки и ставит на стол неизменную водку.

Зеркалова быстро и умело сервирует стол. Коробов приносит кипящий самовар.

— Если пароход изобретен Фультоном, локомотив Стефенсоном, то эта чайная машина без сомнения изобретена русским, — шутит Мак Рэд, кивнув в сторону самовара.