Чёрная стая - [9]
— Ну, так примите, как ставку, этот дом! — в сердцах воскликнул Вирский.
— Да на что он мне?
Князь обвел присутствующих безумным взглядом.
— Кто из вас, господа, готов поставить пятьсот тысяч против этого дома?
— Со всей обстановкой, князь? — иронически спросил один из гостей, пожилой господин с хищным хрящеватым носом, покрытым сетью лиловых прожилок и блеклыми маленькими глазками.
Вирский взглянул на затрепетавшую при этих словах Прасковью Федоровну и кивнул.
— Со всем, что в этом доме мне принадлежит.
Войцех в волнении сжал руку Чигринского. Прасковья Федоровна тихо вскрикнула, закрыла лицо руками и рухнула в кресла, словно ее поразила молния.
— Вот вам и материал для изучения, — усмехнулся Чигринский.
Но Войцех уже выступил вперед и с ненавистью взглянул в глаза князя.
— У меня нет с собой таких денег, — твердо заявил он, — но словом чести ручаюсь…
— Вашему слову я поверю, граф, — вмешался улан, — ваша репутация безупречна.
— Ну что? — Вирский торопливо схватил со стола колоду. — Кто будет метать?
— Мечите вы, — хмуро ответил Войцех.
Остаток ночи прошел как в угаре. Червонная дама выиграла Войцеху руте, и гости, пораженные такой неожиданной переменой обстоятельств, торопливо разъехались, едва простившись с новым хозяином дома. Шемет было испугался, что Вирский умчится искать утешения в объятиях жены, но оказалось, что князь не настолько расстроен проигрышем, как можно было себе представить.
В список проигранного входил ворох счетов от модисток и ювелира, из зеленной и бакалейной лавок, обязательства по выплате отступных родителям девицы Кузиной и прочие затраты. Вирский, вполне пришедший в себя после злополучной игры, казалось, был рад избавиться от лишних расходов. Он даже подмигнул Шемету, поздравив его с «удачным приобретением», но встретив холодный взгляд графа, стушевался.
Прасковью Федоровну, по распоряжению Войцеха, унесли в ее покои, и переговорить с ней у него не вышло. Проснулся он дома, с тяжелой после скверного шампанского головой, осушил заботливо поставленный камердинером у изголовья ковш квасу, спросил кофею и провалялся в постели до полудня, размышляя, что делать со свалившимися на него обязательствами.
К вечеру он, наконец, решился и отправился на Крестовский с визитом. Открыла ему мадмуазель Жюстина, француженка лет сорока, состоявшая при Прасковье Федоровне горничной. Прислуги было немного — еще одна горничная девушка, кухарка и дворник, здоровенный мужик деревенской наружности.
Прасковья Федоровна вышла к нему в премилом капоте и чепчике, по-домашнему, чем изрядно смутила графа. На ее лице все еще виднелись следы слез, румянец стыда окрасил бледные щеки, она была чудо как хороша в своем горе.
Войцех, даже не присев и отказавшись от кофею, сообщил «мадмуазель Полине», что она может не беспокоиться относительно своего положения и видов на будущее, которые теперь он считает своим долгом обеспечить, и свободна от каких-либо обязательств по отношению к нему. Девица зарделась пуще прежнего, пролепетала неловкие слова благодарности, залилась слезами и попыталась поцеловать ему руку.
Граф Шемет, изрядно растроганный собственным благородством и слезами юной девы, поспешил откланяться.
В свете пикантная история получила широкую огласку. Дамы единогласно осудили его поступок, ни на секунду не поверив в то, что корнет не пользуется выгодами своего положения. Баронесса заявила, что ее чувствам нанесено смертельное оскорбление, и уже через неделю после бурного объяснения подарила свою благосклонность заезжему итальянскому тенору. Мужчины, впрочем, были намного более снисходительны.
Дня через три граф получил коротенькое письмецо, пестрящее ошибками, с настоятельной просьбой приехать. На этот раз кофей был подан, и к нему пирожное. Прасковья Федоровна, мужественно утирая навернувшиеся слезы краем платочка, поведала ему, что для добродетельной жизни она теперь потеряна, но и дальнейшее падение ее ужасает.
Рассказ перемежался вздохами, вздымающими пышную белую грудь, полуприкрытую кружевной косынкой, смущенными улыбками, невинными касаниями нежных пальчиков. Шемет и сам не понял, как получилось, что Полина рыдает у него на груди, а он тихо гладит ее по волосам. Пробудившееся от столь волнующей близости в его молодом и здоровом теле желание несколько умаляло возвышенность обуревавших его почти что братских чувств.
— Ну, полноте, хватит плакать, — пробормотал Шемет, отстраняясь.
Но девушка зарыдала еще горше.
— Я причинил вам какую-то обиду? — испуганно спросил Войцех, решивший, что она почувствовала его невольную реакцию.
— Неужели я вам совсем-совсем не нравлюсь? — спросила она, заливаясь румянцем. И тут же в неподдельном испуге добавила. — Простите за вольность, господин граф.
Взаимные извинения перешли в объяснения и любезности, и Войцех, распаленный изящной стыдливостью и невинной нежностью девушки, довольно скоро перешел к решительным действиям. Она почти не отвечала на его страстные объятия, но уступила, не оказав ни малейшего сопротивления, и даже сама потянула его за руку в спальню, когда стало ясно, что поцелуями он не ограничится.
Англия, XII век. Красивая избалованная нормандка, дочь короля Генриха I, влюбляется в саксонского рыцаря Эдгара, вернувшегося из Святой Земли. Брак с Бэртрадой даёт Эдгару графский титул и возможность построить мощный замок в его родном Норфолке. Казалось бы, крестоносца ждёт блестящая карьера. Но вмешивается судьба и рушит все планы: в графстве вспыхивает восстание саксов, которые хотят привлечь Эдгара на свою сторону, и среди них — беглая монахиня Гита. Интриги, схватки, пылкая любовь и коварные измены сплетены в один клубок мастером историко-приключенческого романа Наталией Образцовой, известной на своей родине как Симона Вилар, а в мире — как “украинский Дюма”.
Конец XVI века. Османская империя стремительно расширяет свои пределы. Её войска вторглись в Иран и Венгрию. Появилась реальная угроза подчинения туркам всей Центральной Европы. Но богатая, сильная и гордая Венецианская республика камнем преткновения встала на пути захватчиков. Её отважные «паладины» — тайные агенты — сумели нейтрализовать османскую разведку и раскрыть крупный сговор между Портой и западными монархами...
Интербеллум – это период с 1918 по 1939 годы, когда человечество, выйдя из одной глобальной бойни, не просто не учло ошибок прошлого, но приложило максимум усилий, для того, чтобы войти во вторую, еще более масштабную и страшную войну. Эта книга рассказывает о том, как самые разные страны, и даже целые континенты неотвратимо катились к величайшей катастрофе XX века. О том, как амбиции, жажда экспансии, желание сделать лучше и гордыня, граничащая с откровенной глупостью, привели к жуткой всемирной катастрофе.
Профессор Фордхэмского университета Оскар Халецки на страницах своей книги прослеживает историю народов Центральной и Восточной Европы с древних времен до середины ХХ века. Автор освещает процессы формирования национальной идентичности и станов ления государств славян, народов Балтии, Подунавья и Балкан. Размышляя об истоках геополитических конфликтов и культурной общности народов, населяющих ключевой регион в самом сердце Европы, историк делает вывод, что свобода и независимость каждого народа необходима для стабильного баланса сил на континенте и развития цивилизации в целом.
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.