Хару уже и сам видел, что в столовой никого нет, и испустил радостный вздох облегчения. Теперь осталось поесть, пока никого нет, и лучше уж сидеть в спальне или в коридорах, чем доставлять неудобства своему брату.
Эмиль принюхался:
— Похоже, Дамиан сегодня не в настроении. Чувствуете? Гарью пахнет, что-то подгорело.
Хару тоже ощутил неприятный запах горелого, но почему-то вместо хороших мыслей в голове поселились только тревожные. Троица дружно кинулась на кухню, но обнаружила там только здоровенную кастрюлю на плите. Судя по всему, её туда поставили очень давно: вода выкипела, и жуткий смрад подгоревших компонентов несостоявшегося супа витал по кухне.
— Блин! — бросившись к плите, Эмиль пару минут соображал, как именно она выключается. Наконец, осуществив своё намерение, он посмотрел по сторонам:
— Дамиан, похоже, совсем сдурел! Где он вообще?.. Уже час как должен быть готов ужин, а он оставил кастрюлю на включённой плите и смылся!
Похоже, на нервы Эмиля здорово действовало происходящее: если к призракам он привык, то к таинственным исчезновениям — не особо. Племянник директрисы кинулся осматривать кухню, и Хару последовал его примеру.
Йори молча стоял на месте, лишь глядя по сторонам. Что-то его волновало, но что именно, младший из близнецов Хигаши не мог сказать.
— Что за ерунда! — тем временем ругался Эмиль. Н-да, с директрисой у них явно больше общего, чем даже казалось на первый взгляд. Йори вновь огляделся, и почему-то его взгляд остановился на двери морозильной камеры. Конечно, она закрыта, и, насколько помнил по первому впечатлению младший из близнецов, закрыть эту дверь изнутри было невозможно. И всё-таки…
Йори медленно двинулся к двери, кладя руку на насквозь холодную металлическую ручку. Казалось, его обожгло так, как если бы ручка была раскалённой, и младший из близнецов отдёрнул руку. Но его не покидало ощущение: там, за дверью, что-то важное, и нужно поспешить, открыть её, пока не… Пока что? Этого младший близнец не знал.
Открывай!
Казалось, этот требовательный голос прозвучал наяву, но, похоже, ни Хару, ни Эмиль его не услышали. Переведя дыхание, Йори повторно ухватился за металлическую ручку и с силой потянул тяжёлую дверь на себя. Та сдвинулась, и почти сразу что-то тяжёлое рухнуло на пол, слегка стукнув его по ботинку.
Йори стало страшно даже до того, как он опустил глаза. Ему хватило лишь посмотреть вниз один раз, и увидеть бледную, почти синеватую руку со следами инея, лежащую рядом с его ботинком, чтобы, в ужасе закричав, закрыть лицо руками…
Глава XVII: Дурное предчувствие
Хару и Эмиль обернулись на крик Йори, плюхнувшегося прямо на пол и в ужасе смотрящего на лежащего перед ним сине-белого человека. Хару тоже не удержался от вопля, в то время как племянник директрисы заорал:
— Да это же Ансо! Я позову тётю! — и испарился, оставив близнецов наедине с не подающим признаков жизни телом. Хару почувствовал лёгкое раздражение: тоже мне, герой! Вроде бы такой умный, призраков не боится, а как увидел замороженное тело, так испугался! Хотя и старший близнец не мог унять дрожь в коленях и старался не смотреть на лежащий у двери морозилки труп.
Неожиданно Йори воскликнул:
— Он жив!
Вмиг оказавшись рядом, Хару уставился на «труп». Тот не двигался, глаза были закрыты, на ресницах и светлых кудрях застыл иней… Меньше всего он походил на живого человека, но, приложив руку к ледяной шее «мертвеца», старший из близнецов Хигаши почувствовал слабое биение пульса.
Йори, будто пробудившись ото сна, проявил невиданную для него активность: взвалив на спину лежащего на полу Ансоберта, брат Хару поволок «мертвеца» в столовую, где было хоть немного теплее, после чего отрывисто скомандовал:
— Хару, принеси плед или что-то такое… И врача приведи!
Похоже, огромное количество стрессовых ситуаций здорово повлияло на характер младшего брата: в нём проявились доселе спрятанные где-то глубоко в душе решительность и храбрость. Хару лишь тяжело вздохнул, не зная, радоваться такой перемене или же начинать волноваться. Пока что он больше склонялся ко второму.
Через час в столовой уже собралась огромная толпа. Йори, притихнув, склонился над Ансо, с которым уже возился врач — мужчина примерно лет тридцати-тридцати пяти, коротко подстриженный, с небольшой бородкой и очками на носу. Правда, вместо белого халата мужчина носил белоснежного цвета пиджак и брюки, а так он полностью соответствовал «киношному» медику. Тот лишь ворчал себе под нос:
— Достаточно сильное обморожение, переохлаждение организма… Вовремя вы его достали, иначе бы мог и до смерти переохладиться.
Ансоберт тем временем открыл глаза — пустые, затуманенные, точно у пьяного, и принялся смотреть по сторонам. Йори принялся бормотать на немецком что-то успокаивающее, надеясь, что едва не отправившийся на тот свет юноша лучше воспримет родную речь. Ещё пара мгновений — и парень неожиданно принялся что-то бормотать.
— Что он говорит? — посмотрела на врача бледная до синевы госпожа Ришар, которая выглядела так, словно это её саму только что вытащили из морозильной камеры. Её можно было понять: сначала чуть не погибли в зимнем саду племянник и двое новеньких учеников, теперь Ансоберта нашли в таком состоянии…
