Чёрная роза - [14]

— Нет уж, — неожиданно покачал головой Эмиль. — Там нет выхода. Там… совсем другое. И лучше бы нам туда не наведываться.

— А что там? — на беду, полюбопытствовал Хару. Эмиль серьёзно посмотрел на близнецов:

— Там катакомбы. Может, они и появились в одно время с домом, но, по-моему, они намного старше. Там заблудиться — раз плюнуть. Может, и есть где выход на поверхность, но без запасов еды, кирки, фонарика и акваланга я бы туда не совался: часть ходов, похоже, уходит под реку, и они затоплены. Лучше уж господин Меньер, чем умереть с голоду под землёй.

После таких слов Хару соваться в подземные ходы, естественно, расхотелось.

Глава XIII: Новый знакомый

Уже когда они наконец-то оказались в коридоре близ спален, Эмиль хлопнул себя ладонью по лбу:

— Вы, наверное, голодные!

— Вообще-то у нас есть с собой еда… Немного, — заметил Хару, имея в виду провезённую с собой в самолёте пару шоколадок. И пусть желудок настойчиво требовал чего-то более серьёзного, старший из близнецов Хигаши намеревался мужественно терпеть. Снова рыскать по академии, рискуя откопать ещё пару-тройку тайн, ему не хотелось.

— Ладно вам, здесь отлично кормят. Да и пока учебный год не начался, ещё готовят не по часам.

— В смысле «не по часам»? — переспросил Хару. Эмиль взмахнул руками, будто собираясь взлететь:

— Во время учебного года завтрак начинается в семь тридцать и продолжается до начала первого урока. После четвёртого урока — обед. Ужин — в шесть часов. Отбой — в десять, — отбарабанил заучивший расписание наизусть Эмиль. — Но во время каникул столовую не закрывают, и там можно немного перекусить в любое время.

— А разве во время каникул вас не рассылают по домам?

— Принудительно — нет, хотя никому не запрещается уезжать к родителям, — поведал племянник госпожи Ришар. — Разумеется, необходимо письмо от родителей, подтверждающее, что сын действительно едет домой, а не просто убегает из академии куда подальше.

— А что, кто-то убегает? — насторожено поинтересовался Хару. Эмиль вздохнул:

— Была парочка студентов, которые, решив погулять, сбежали в лес. Хотели по тропе добраться до шоссе, а там — и до города. Их так и не нашли — ни родители, ни полиция. Наверное, они сбились с пути и потерялись в лесу…

— А может, это духи с ними что-то сделали? — дрожащим голосом спросил Йори, и Хару захотелось ударить Эмиля. Он что, не видит, как страшно младшему близнецу?

— Вряд ли, они не такие злые, как кажется. Я тут вырос, в этой академии, и отродясь они мне ничего плохого не сделали. Да и на глаза не особо-то показывались, если честно, — вздохнул Эмиль. Затем решительно сгрёб за локоть Хару и буквально поволок его в сторону столовой, приговаривая:

— Давайте, вам надо поесть!

Хару тревожно косился на брата: уж он-то знал, как никто другой, что Йори терпеть не может, когда кто-то наблюдает за тем, как он ест. Во время торжественных семейных ужинов он старался как можно скорее уйти из-за стола, не сумев даже притронуться к еде — так его смущали чужие взгляды. Что, если сейчас в столовой полно других учеников?

Но опасения Хару не подтвердились: в огромном помещении с пятью длинными дубовыми столами, вдоль которых выстроились обитые дорогой тканью стулья-кресла, обнаружился лишь со скучающим видом ковыряющийся в тарелке незнакомый белобрысый паренёк, по виду — чуть старше Хару и Йори. Увидев новых посетителей столовой, он приветственно кивнул, но не сказал ни слова, снова принимаясь за еду.

— Не обращайте внимания, — шепнул Эмиль. — Он теперь, пока не доест, говорить не будет. Привык, что во время еды говорят только «плебеи».

— Плебеи? — переспросил Хару. Племянник директрисы прыснул в кулак:

— Он из Германии и, говорят, его предки были важными шишками. В общем-то, это его главное достоинство. Он неплохой, главное — о семейных корнях его не расспрашивать, а то через пять минут всю родословную наизусть перескажет.

Тем временем белобрысый парень наконец-то расправился с остатками еды. С выражением лица священника, совершающего какой-то очень важный обряд, он водрузил на тарелку столовые приборы и с осанкой, достойной какого-нибудь короля или полководца, прошествовал к двери в левой части зала.

— Там кухня, — пояснил Эмиль, с трудом удерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. — Вообще-то обычно наш повар сам всё убирает и злится, когда на кухне устраивают столпотворение желающие помочь ученики. Да только Ансоберту всё равно — как оттаскивал свою тарелку на кухню, так и таскает.

— Как-как его зовут? — присвистнул Хару, прикидывая, сможет ли он воспроизвести такое вот «имечко». Состроив как можно более торжественно-дурашливое лицо, Эмиль провозгласил:

— Ансоберт Бартолемос Берингар Роузенберг Третий. Это если полностью. Он, кстати, жутко злится, когда его называют Ансо. Да только его всё равно все так называют.

Тем временем белобрысый парнишка грациозно выплыл из дверей кухни и приблизился к троице. Эмиль тотчас примолк, делая вид, что не он совсем недавно смеялся над странноватым немцем. Нет, всё-таки эти иностранцы все какие-то непонятные.

— Здравствуйте, — стараясь держаться строго официально и в этом плане напоминая дядю близнецов, проговорил Ансо. — Рад встрече с вами. Полагаю, моё имя вам уже сообщили? — на этой стадии белобрысый паренёк недобро покосился на Эмиля. Тот очаровательно улыбнулся и развел руками: