Чёрная радуга - [64]

— Боюсь, ноги переломаем, пока чистить будем, — пожал плечами Клаус, который уже сжал кулаки и готовился отразить удар. Жаль, что Клауса обычно хватало лишь на первый удар.

— Я бы не стал так разговаривать с нами, недотепы! — сказал вдруг Вадим. Клаус с явным удивлением посмотрел на своего прежде достаточно молчаливого друга. Чего это он у мамаши Даимы такого наелся, что так осмелел? Или это все морок, будь он неладен?

— Что? И ты тоже захотел, чтобы я тебе помял лицо?

Эти слова на сей раз развеселили мальчиков еще сильнее, чем прежде.

— Давай, помни, помни, недоумок! А я твое потопчу!

Тут уж длиннорукий не выдержал такого хамства и направил свой гнев на основного противника, которого следовало вывести из строя первым. Им был Клаус. Удар наотмашь был прицельным и Клаус с трудом увернулся, отступая назад. Вадим покидать своих позиций не стал, а просто поставил подножку длиннорукому, после чего тот грохнулся в пыль. Но следом уже набегали его друзья, обрадованные хоть каким-то развлечением. И тут Вадим глубоко вдохнул воздух…

…улица вокруг него растворилась в сером мареве горячей земли, в небо устремились невидимые глазу теплые волны испарений от почвы. На Вадима мчались бесформенные существа, окруженные облаком пота и тысячью посторонних мелких запахов, связывающих их со множеством мест в Армагане и Барндоме в целом. Эти еле уловимые запахи, словно нити, тянулись во все стороны, словно опутывая свою жертву. Однако вырваться из этих пут было можно. Вот и существа, несущиеся сейчас на Вадима, стремительно обрывали слабо колышущиеся нити запахов, оставляя чуть позади шлейф своего основного запаха пота. Сейчас, в мире запахов, они были похожи на падающие кометы.

Причем та комета, что была справа, отличалась тем, что ее запах был наиболее резким, кислым. Вадим сразу же понял, что это наиболее слабое звено — этот противник не уверен в себе и сам боится поединка. После этого Вадим сместился вправо, и бросился на свою первую жертву. Причем мальчик направлял удар, ориентируясь не в мире людей, а в мире запахов, уловив наиболее уязвимое место. Здесь, в этом мире, его почувствовать было не сложно. Вадим ударил и противник тут же бросился вспять. Бегство первого соперника оказало сильное воздействие на остальных: двое из них остановились. Правда, оставшиеся двое только сильнее разозлились.

Вадим схватил своими призрачными щупальцами двух остановившихся за горло, парализуя их волю, а сам бросился вперед, желая смутить смельчаков. В мире запахов тело казалось значительно больше в размерах, что было легко объяснить неустойчивостью парящих пахучих частиц, и оттого Вадим старался уклоняться и перемещаться с куда большим запасом, чем делал бы это в обычном реальном мире. При этом получалось, что в нашем человеческом мире он становился неуязвим, уклоняясь от ударов противников, при этом, нанося точные удары в те места, которые его враг оберегал более прочих. В основном таким местом многие ощущали живот, как наиболее болезненное и уязвимое место. Именно туда Вадим и направил свой удар. Двое фокшей тут же загнулись, схватившись за животы. Двое перепуганных их друзей уже чесали прочь, оставляя место битвы…

— Ну, ты даешь! — восхищенно воскликнул Клаус. — Что это нашло на нашего тихоню?

Вадим пораженно осмотрелся. В пыли лежали двое фокшей, трое других бежали, скрывшись за углом ближайшего дома. Длиннорукий стоял в нерешительности между двумя друзьями. У Клауса уже была рассечена губа, и мелкая струйка крови текла на подбородок.

— Забирай своих друзей, и валите отсюда! — сказал жестко Вадим.

Длиннорукий колебался. Было ясно, что он хочет восстановить прежний баланс, но не уверен, что не сделает хуже.

— Иди! Иначе я за себя не ручаюсь! — предупредил Вадим.

Этих слов было достаточно для того, чтобы предводитель фокшей ретировался. Он помог подняться двум своим приспешникам и последовал прочь.

— Еще раз увижу на своем пути, — заорал Клаус, — в порошок сотру! Помну твое лицо, слышишь?!

— Я все скажу Орхану! Он вам устроит! — кричал длиннорукий на бегу.

Друзья отправились домой, и Клаус всю дорогу косился на друга.

— Ты стал другим! — сказал он Вадиму. — Что же там было, пока я валялся без сознания? Что же там случилось, что ты стал таким…

— Ничего! — улыбнулся Вадим. — Ты не пропустил ничего интересного!

Шестая глава

Вопрос рождения для арвингов является, пожалуй, самым спорным. Так, согласно одним из хроник мира, что хранятся в подземельях Йорда — кладезе знаний бессмертных, — своим появлением арвинги обязаны духу ветра. Якобы являясь его детьми, бессмертные одно время могли перемещаться по миру, не взирая на расстояния. Они были бесплотны, легки и веселы. Другие хроники ссылаются на тот факт, что нынешним покровителем бессмертных является ни кто иной как Серскильт — дух с руками из трав и сердцем в виде семени цветка. А потому эти источники называют создателем бессмертных именно духа природы, духа цветущей земли.

Принято считать, что изначально у бессмертных не было телесной оболочки, и они были скорее похожи на духов Сианука, которых в Каннагаре именуют ками, в Фемарке — агтами, а в Пустоши — просто демонами. Если верить древним хроникам, то в ту пору еще не существовало людей. Они появились позже, и первое время поклонялись бессмертным как богам. Связь между появлением людей и обретением арвингами тел историками Сианука так и не установлена.