Чёрная радуга - [34]

— Они идут! — прошептал Да-гур, стоящий в кабине паровоза, рядом с Геваном.

Состав резко дернулся и медленно начал разгон. Тягач пыхтел и источал жаркий пар. Га-тор запрыгнул на подмостки паровоза, окинув напоследок взглядом весь состав. В кабине двое слуг из числа фокшей без устали бросали уголь в топку.

— Ну, тронулись! — сказал командир.

Луна походила на замочную скважину, через которую кто-то великий и недосягаемый наблюдал сейчас за началом кровавой драмы. Рыхлые холмы на западе пугали своими мрачными силуэтами, а мертвенно-бледные обрывки снега на болотах заставляли мурашки бегать по коже.

Поезд набирал обороты, и с каждой минутой лицо Гевана становилось все спокойнее.

— Пока все идет неплохо, — улыбнулся он командиру арвингов. — Похоже, мы сможем дотянуть до Хегенскоффа…

Через несколько минут поезд миновал место, которое еще днем было перегорожено завалом. Совсем близко с поездом раздался леденящий кровь визг. Он был таким неожиданным, что Да-гур тут же выхватил шпагу. Слуги с уважением отшатнулись от голубого сияния, окутавшего сталь.

— Они здесь! — сказал верзила командиру.

Га-тор медленно выдвинул свой клинок, поглядывая в широкое застекленное окошко, за которым лежало бледное тело Дакмура. Голубой червь духа выполз, казалось, из рукояти, лениво прошелся по всей длине стали, и вернулся обратно, окутав своим сиянием круглый эфес.

В ночи повторился пронзительный крик неизвестного существа.

— Ты видел их вблизи, Да-гур? — спросил ворхут, перекрикивая гудящую машину.

Сугавар отрицательно покачал головой.

— Я различил во тьме лишь их белые тела… Они скрытны, отлично лазают и… Они очень похожи на людей…

Тем временем в последнем вагоне испуганно заржали лошади Га-тора и Яна. Они почуяли приближение жутких творений Дакмура, и попытались вырваться.

— Тише! Спокойнее! — прикрикнул на них один из арвингов.

— Животное чует смерть! — сказал Но-вар, находящийся в том же вагоне. — Приготовьтесь к битве!

И он извлек свой сияющй во мраке клинок.

На крыше второго вагона из стороны в сторону, с трудом удерживая равновесие при езде, расхаживал Ир-хан, рвущийся в бой. Он отчаянно жестикулировал, а когда подходил к одному из краев крыши, то принимался кричать напутствия своим воинам на верхатуре третьего — последнего — вагона. Те отвечали бодрыми выкриками и потрясали своими ручными бомбардами и кинжалами.

— Дети Ноарских гор и Хельской рощи! Рыцари бессмертного Мельденбурга! — кричал Ир-хан. — Воители Сельскаба и Веглунда! Сыны беспощадного к своим врагам Серскильта! Приготовьтесь поднять свое оружие на кровожадных тварей Хангеларской пущи! Нет страха в душе арвинга, потому что он бессмертен! Он один увидел рождение мира и станет свидетелем его смерти. Только арвинг наравне с незримыми богами Сианука может сказать, что родился и умрет, повинуясь судьбе мира. Обнажите клинки, посмотрите в глаза чудовищ!

Внутри второго вагона царило молчание. Один за одним, словно светлячки, вспыхивали во тьме огни шпаг. Целый их рой мерно раскачивался внутри вагона, готовый вырваться из своего секретного улья наружу, навстречу врагу. Хромыль, Ян и мальчик Саша в ужасе забились в самый дальний угол вагона.

Га-тор всматривался в ночь, наполненную светом одинокой луны. Дакмур вселял в сердца одиночество. Не только луна и звезда Милепаль здесь совершают свои восхождения и падения в одиночестве. Каждый человек, будь он хоть вместе с многотысячным войском, ощутит здесь свое одиночество, ощутит свою слабость перед огромным миром, полным смерти. Дакмур умел окутывать сердца живых существ страхом, вселяя в них мысли о смерти.

Тягач надсадно пыхтел, из топки вырывались языки голодного пламени. Между трубой паровоза и кабиной мерно покачивалась паутина из колючей проволоки. Сквозь нее Га-тор, Да-гур и Геван смотрели вперед, на север.

— Сейчас будет небольшой поворот, — предупредил механик. — Сбрасывать скорость смысла нет.

Арвинги согласились.

— Ну, что же? Где наши гости? — задумчиво проговорил ворхут.

Сугавар не расслышал его слов и вопросительно посмотрел на своего командира.

— Ничего! — покачал головой тот.

И в этот момент над Дакмуром раскатился тяжелый зычный рык. У сугавара и изгнанника похолодело в груди. Механик Геван вцепился в шнур гудка и инстинктивно дернул за него. В ночи раздался протяжный гудок паровоза. Двое фокшей бросили лопаты и забились в угол кабины.

— Конец света! Нихайет! Нихайет! — запричитал один из них.

— Молчите, трусы! — рявкнул Да-гур. — Это вовсе не конец, это лишь начало!

— Дух Дакмура! — зло улыбнулся Га-тор. — Вот мы и встретимся!

Снова повторился громогласный рык, но на сей раз ему ответили тысячи мерзких высоких голосов, словно стая гигантских комаров, готовых к трапезе. Эти неприятные, писклявые голоса, которые точнее назвать визгом, прокатились с юга на север. Казалось, весь мир запищал, отвечая на призыв незримого властелина болот. Визг стоял настолько жуткий, что многим арвингам пришлось закрыть уши.

Фокши закрыли и уши, и глаза. Теперь они уже оба причитали:

— Нихайет! Нихайет!

Лошади в последнем вагоне громко заржали, стали брыкаться и пытались выбить стенку вагона. Вскоре послышались и другие удары.