Черная ночь Назрани - [50]

Реакция полковника мало чем отличалась от реакций рядового. На просьбу следователей пропустить их Лаженцев заявил:

— Об этом не может быть и речи. Вызывайте Пирмухамедова за территорию и обыскивайте сколько угодно. Внутрь не пущу.

Ни увещевания, ни ссылки на прокурора республики не помогли. Полковник сказал, что без разрешения генерал-майора пропустить не имеет права. Но «важняку» меньше всего хотелось вводить Круликовского в курс дела.

— Послушайте, полковник, — как можно убедительнее сказал он, — вы же прекрасно понимаете, что для моего прилета из Москвы имеются веские основания. Если вы будете очень настаивать, я попрошу, чтобы с вами поговорил генеральный прокурор. И все же для вас выгоднее, если решение вы примете сами. Намного выгоднее.

И тут, к удивлению часового, Лаженцев сломался. До этого он ясно представлял, какую истерику устроит ему генерал-майор, с каким пылом обрушится за самоуправство. Однако то обстоятельство, что госкомиссия бесконечно дергает шефа и в конце концов докопается до истины, установит, как по-идиотски он вел себя в ночь захвата Назрани — уж ему-то, Лаженцеву, это хорошо известно, — сопоставит время и выявит, что приказы отдавались намного позже, чем следовало, то загремит хитрожопый Сергей Владиславович в тартарары, и тогда есть большой шанс ему, Лаженцеву, способному проявить в трудную минуту решительность, остаться на хозяйстве. Не придется тогда ему ни перед кем прогибаться.

— Пропустите, — коротко приказал полковник.

Глава 14 ДЕНЕЖНОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

Утром Анжела Аштрекова не сказала мужу про то, что сегодня к ним придет печник. Знала, Мустафа примется ворчать, мод, деньги тебе девать некуда, зачем спешить, можно отремонтировать ближе к осени. Если дело сделано, тоже изрядно попыхтит, но тогда уж ему деваться некуда.

Однако в этот раз, когда жена с гордостью, словно сделала это сама, показала отремонтированную печку, Мустафа не встал на дыбы, как можно было ожидать. Только поинтересовался, кто рекомендовал ей этого печника, долго ли Тамарка и он здесь пробыли. Анжела заметила, что настроение у мужа испортилось. Предложила ему к ужину вина — отказался. Иногда, сердитый, любит выпить вино, прямо как русский, а сейчас не захотел. Сидел, о чем-то задумавшись.

С мрачным видом дожевывая остатки вчерашнего плова, Мустафа думал о том, почему ему так не везет в жизни. В последнее время эта мысль вообще часто посещала его. Ему стукнуло двадцать семь. Все его знакомые, не говоря уже о тех, которые перебрались в Махачкалу или в Ростов, хорошо приспособились к нынешним условиям. Легальным ли бизнесом они занимаются или проворачивают свои делишки в теневом, все имеют большие деньги и сопутствующие своим доходам внешние признаки удачи: квартиры, загородные домики, иномарки. У всех жены чуть ли не топ-модели и славные детишки. У него же ничего подобного нет. Как был всю жизнь в дерьме, так и остался. То, что у него есть, никак не соответствует тем новым стандартам, которыми можно кичиться, небрежно или назойливо хвастаться знакомым. Жена — так себе, бывают и лучше; домик, который, скинувшись, купили ее и его родители, — без особых удобств; машины до сих пор нет, зарабатывает он скромные деньги. В общем, как шутит их начальник охраны, ничего хорошего, кроме анализов.

Начиналось же все очень хорошо. Окончив школу МВД, Мустафа работал в милиции. Потом случайно устроился в частную торговую фирму, охранником. Там у него зарплата была почти в три раза больше. Но время шло, все дорожало, а он получал все те же деньги, никто их оклады не индексировал. Потом их фирма прогорела, закрылась. Два последних месяца им вообще не платили, так деньги и пропали, спросить не с кого. В это время подвернулась работа в Генеральной прокуратуре. Чтобы совсем не сидеть без денег, сунулся туда, а то ведь неизвестно, когда найдешь работу. Да и место престижное, не какая-нибудь овощная лавочка.

Раньше Мустафа ни на что не жаловался. Пускай жена не кинозвезда, зато с хорошим характером, домовитая. Дом не дворец, зато просторный, и район у них тихий. Карьеру не делает, зато ни о чем не нужно беспокоиться. Выполняешь, что тебе скажут, отработал — и гуляй в свое удовольствие. Уважение знакомых имеется — все-таки человек в прокуратуре работает.

Такой стиль жизни вполне устраивал Мустафу. Жена Анжела не из капризных, хотя, как всякой женщине, ей тоже много требуется. То стиральную машину подавай, то микроволновую печь. Все это и многое другое, конечно, покупалось, но с усилиями. Напрягало Мустафу. Ему же хотелось, чтобы все делалось играючи. Правда, для этого нужно иметь много денег, не столько, сколько зарабатывает он.

Мечта о хороших доходах уже начинала робко копошиться в коре головного мозга, но выросла она до необъятных размеров, подавив другие желания, после феерического взлета его одноклассника Федьки.

Этот Федька придурок придурком, совсем несерьезный человек, плохо учился и любит пить водку. Его брали на всякие простые работы и быстро увольняли за пьянство. Последнее время Федька вкалывал разнорабочим на фабрике линолеума. Вдруг эту фабрику приватизировали, и все, кто там работал, автоматически разбогатели.