Черная метка - [96]

— Нам с Марино может угрожать серьезная опасность, если мы займемся этим делом, — напомнила я.

— Полиция не может зайти в парижский морг и начать задавать вопросы, — сказал Телли. — Не может даже послать агента под прикрытием. И само собой разумеется, что на это не имеет права ни один служащий Интерпола.

— Почему? Почему полиция не может зайти в парижский морг?

— Потому что судебно-медицинский эксперт, которая производила вскрытие, не хочет с ними разговаривать. Она никому не доверяет, и я ее понимаю. Но похоже, она доверяет вам.

Я промолчала.

— У вас должно появиться желание отомстить банде, после того что случилось с Люси и Джо.

— Нечестно.

— Честно, Кей, и служит доказательством, что эти люди способны на все. Они пытались убить вашу племянницу. Ведь теперь для вас это не абстракция?

— Насилие никогда не было для меня абстракцией. — На висках выступил холодный пот.

— Но вам не все равно, когда дело касается близких людей, — сказал Телли. — Правильно?

— Не нужно подсказывать мне, как я себя чувствую.

— Абстракция или не абстракция, вы ощущаете холодные, жестокие объятия насилия, если оно хватает любимого вами человека, — не сдавался Телли. — Не позволяйте этим мерзавцам добраться до кого-то еще. За вами долг. Вы должны отплатить за Люси.

— Я должна быть дома рядом с ней.

— Ей больше поможет ваше присутствие здесь. И Джо тоже.

— Не нужно говорить мне, что больше поможет моей племяннице и ее подруге. Или мне, если уж на то пошло.

— Люси — одна из лучших наших агентов. Для нас не имеет значения, что она ваша племянница.

— Наверное, я должна чувствовать себя польщенной.

— Это верно.

Телли внимательно оглядывал меня. Его взор напоминал легкий ветерок, который касался только меня и ничего вокруг, а потом он опустил глаза на мои руки.

— Да, у вас сильные руки, — сказал он и взял мою руку в свои. — Труп в контейнере, Ким Люонг. Эти дела принадлежат вам, Кей. — Он внимательно рассматривал мои пальцы. — Вы знаете о них все. Знаете, какие вопросы задать и на что обратить внимание. Вам просто сам Бог велел навестить ее.

— Кого ее? — Я выдернула руку и украдкой оглянулась, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто за нами.

— Мадам Стван. Рут Стван. Директора департамента судебной медицины и главного судебно-медицинского эксперта Франции. Вы уже встречались.

— Разумеется, я знаю, кто она, но мы ни разу не пересекались.

— В Женеве в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году. Она из Швейцарии. Когда вы виделись, она была не замужем. Ее девичья фамилия — Дюренматт.

Он смотрел на меня и ждал, что я вспомню, но я не вспомнила.

— Вы обе входили в экспертную группу. Синдром внезапной младенческой смерти, СВМС.

— Откуда вы это можете знать?

— Из вашего резюме, — удивленно ответил он.

— В моем резюме она определенно не упоминается, — заявила я в свое оправдание.

Его глаза неотрывно смотрели на меня. Я тоже не могла оторвать от него взгляд, и это мешало думать.

— Вы увидитесь с ней, — сказал Телли. — Не будет ничего необычного в том, чтобы, будучи в Париже, зайти проведать старого друга, а она согласилась с вами встретиться. Вы здесь именно для этого.

— Очень мило с вашей стороны сообщить мне об этом, — произнесла я со все возрастающим раздражением.

— Возможно, вы ничего не сможете сделать. Возможно, она ничего не знает. Не исключено, что доктору Стван не известно ни единой малейшей детали, которая помогла бы решить нашу проблему. Но мы в это не верим. Это очень умная женщина с высокими моральными принципами, ей приходится бороться с системой, не всегда принимающей сторону правосудия. Вероятно, вам удастся ее разговорить.

— Какого черта вы себе позволяете? — спросила я. — Думаете, можете набрать номер и вызвать меня сюда, чтобы послать в парижский морг, пока не видит какой-то преступный картель?

Он ничего не сказал, но взгляда не отвел. Через окно в зал лился солнечный свет, в котором его глаза сделались янтарно-золотистыми.

— Мне наплевать, кто вы — Интерпол, Скотленд-Ярд или сама английская королева, — заявила я. — Я не позволю вам подвергать опасности меня, доктора Стван или Марино.

— Марино не пойдет в морг.

— Попробуйте сами сказать ему об этом.

— Если он отправится с вами, возникнут подозрения, особенно учитывая его стремление соблюдать внешние приличия, — заметил Телли. — Кроме того, он вряд ли понравится доктору Стван.

— А если я обнаружу улики, что тогда?

Он не ответил, и я знала почему.

— Вы просите меня исказить цепь доказательств. Просите украсть улики, не так ли? Не знаю, как относятся к этому здесь, но в Соединенных Штатах это называется преступлением.

— «Нанесение ущерба или фальсификация доказательств», в соответствии с новым уголовным законодательством. Здесь это так называется. Триста тысяч франков штрафа, три года тюрьмы. Возможно, вам вменят неуважительное отношение к покойникам, если кому-то захочется довести дело до конца, а это еще сто тысяч франков и год тюрьмы.

Я отодвинулась на стуле, намереваясь встать.

— Должна сказать, — холодно произнесла я, — что нечасто встречала федеральных агентов, уговаривавших меня нарушить закон.

— Я не прошу. Это дело ваше и доктора Стван.