Черная метка - [95]

— Хотите десерт?

— Почему в парижских расследованиях так мало улик? — вернулась я к делу.

— Как насчет кофе?

— Мне больше хочется услышать ответ, агент Телли.

— Зовите меня Джей.

— Зачем нас вызвали?

Он помолчал, глянув на двери, словно беспокоился, что может войти кто-то, кого ему не хочется видеть. Я предположила, он думает о Марино.

— Если убийца — этот псих Шандонне, как мы подозреваем, то его семья будет заинтересована в том, чтобы его отвратительная привычка резать, избивать и кусать женщин не стала достоянием гласности. Кстати, — он многозначительно посмотрел мне в глаза, — похоже, его семья желает, чтобы о его существовании вообще забыли. И пусть это останется ее маленьким секретом.

— Тогда откуда вы знаете, что он существует?

— Мать родила двоих сыновей. Нам неизвестно о смерти одного из них.

— Кажется, вы говорили, что здесь никто ничего не регистрирует.

— Не на бумаге. Но есть другие способы выведывать секреты. Полиция затратила огромное количество времени, опрашивая людей, особенно тех, кто живет на острове Сен-Луи. Кроме того, бывшие одноклассники Томаса утверждают, что ходили упорные слухи о человеке, которого видели на берегах острова ночью или очень ранним утром, когда еще темно.

— Может быть, этот таинственный человек просто плавал или гулял по берегу? — спросила я и вспомнила о пресноводных диатомах на одежде мертвеца.

Телли удивленно посмотрел на меня.

— Интересно, что вы задали такой вопрос. Да. В отчетах упоминался белый мужчина, плававший обнаженным в Сене у берега Сен-Луи. Даже в очень холодную погоду. И всегда в темное время суток.

— Вы верите этим слухам?

— Моя работа состоит не в том, чтобы верить или не верить.

— Что вы хотите этим сказать?

— Наша задача заключается в том, чтобы облегчить и согласовать работу всех правоохранительных органов независимо от их принадлежности и местонахождения. Мы единственная организация в мире, способная это сделать. Я здесь не за тем, чтобы изображать из себя детектива.

Он долго молчал, вглядываясь мне в глаза, пытаясь найти в них то, чем я боялась поделиться с ним.

— Не буду притворяться, что я специалист по психологическим профилям, Кей, — сказал он.

Он знал о Бентоне. Конечно, он должен был знать.

— У меня нет этих навыков, и уж точно — опыта, — добавил он. — Поэтому я даже не буду пытаться нарисовать психологический портрет парня, который все это делает. Я не представляю себе, как он выглядит, как ходит или разговаривает, я только знаю, что он говорит на французском и, возможно, на других языках.

— Одной из его жертв была итальянка, — продолжал он. — Она не знала английского. Можно только предполагать, что он говорил с ней на итальянском, чтобы проникнуть в дом.

Телли откинулся на спинку стула и протянул руку к стакану с водой.

— У этого парня были большие возможности для самообразования, — сказал он. — Убийца мог хорошо одеваться, потому что Томас был известен тем, что любил быстрые автомобили, одежду от дорогих модельеров, драгоценности. Возможно, несчастный брат, которого прятали в подвале, носил обноски Томаса.

— Джинсы, которые оказались на неопознанном, были немного велики в поясе, — вспомнила я.

— Предположительно вес Томаса менялся. Ему очень хотелось остаться стройным, он весьма заботливо относился к своему внешнему виду. Поэтому кто знает? — заметил Телли, пожимая плечами. — Но ясно одно: если этот предполагаемый брат такой странный, как о нем говорят, сомневаюсь, что его отпустят ходить по магазинам.

— Вы действительно считаете, что, когда этот человек приходит домой после убийства, родители отмывают его от крови и продолжают защищать?

— Кто-то его наверняка защищает, — повторил Телли. — Именно поэтому расследование парижских убийств останавливалось у дверей морга. Мы не знаем, что там происходило, за исключением некоторых вещей, которые нам показали.

— В деле замешан магистрат?

— Кто-то из очень влиятельных людей. А таких много.

— Как вы получили отчеты о вскрытии?

— Обычным путем, — ответил он. — Запросили в парижской полиции. То, что вы видели, мы получили от нее. В лабораторию не передана ни одна улика, Кей. Нет ни одного подозреваемого. Нет судебных процессов. Ничего за исключением семьи, которая, возможно, устала прикрывать сына-психопата. Для нее он представляет собой не только обузу, но и потенциальную опасность.

— Если доказать, что Оборотень — сын семьи Шандонне, как это поможет уничтожить картель «снабженцев»?

— Прежде всего мы надеемся, что Оборотень заговорит. Если привязать его к серии убийств, особенно к убийству в Виргинии… Вообще-то у нас появится средство воздействия. Не говоря уже о том, — улыбнулся Телли, — что мы идентифицируем сыновей Шандонне и у нас будет повод обыскать милый трехсотлетний замок на острове Сен-Луи, комнаты и кабинеты, посмотреть документы и так далее и так далее.

— При условии, что мы поймаем Оборотня, — уточнила я.

— Нам придется это сделать.

Он поймал мой взгляд и долго его удерживал.

— Кей, нам нужно доказать, что убийца — брат Томаса.

Телли протянул мне пачку сигарет. Я отказалась.

— Вы, вероятно, наша последняя надежда, — добавил он. — И пока — лучшая возможность разоблачить убийцу.