Черная метка - [54]

— Мы знаем какого-нибудь специалиста по татуировкам?

— Почему бы вам не спросить своего гистолога?

Глава 21

Я нашла Джорджа Гара в его лаборатории — он извлекал пакет с ленчем из холодильника, надпись на котором гласила: «Не для пищевых продуктов». Внутри холодильник был испещрен пятнами от нитрата серебра и муциновой кислоты, в нем стояли реактивы Шиффа, малосовместимые с пищей.

— Это никуда не годится, — сказала я.

— Извините, — заикаясь, произнес он, ставя пакет на стол и закрывая дверцу.

— У нас есть холодильник в комнате отдыха, Джордж, — напомнила я. — Вы вполне можете им пользоваться.

Он не ответил, и я поняла, что он, вероятно, стесняется заходить в комнату отдыха. Я глубоко сочувствовала ему. Трудно представить, через что он прошел в детстве, когда не мог говорить не заикаясь. Возможно, этим объясняется его увлечение татуировками. Может быть, благодаря им он чувствовал себя особенным и мужественным.

Я отодвинула стул и села.

— Джордж, можно задать вам вопрос о татуировках?

Он покраснел.

— Они меня восхищают, поэтому я решила обратиться к вам за помощью.

— Конечно, — неуверенно сказал он.

— Вы посещаете одного мастера? Настоящего специалиста с большим опытом?

— Да, — ответил он. — Я пойду не ко всякому.

— Он работает поблизости? Я спрашиваю, потому что мне нужно задать несколько вопросов, а мне не хочется попасть к темной личности — если вы понимаете, о чем я говорю.

— Пит, — не задумываясь, произнес он. — Это его имя. Джон Пит. Он хороший парень. Хотите, я ему позвоню? — спросил он, сильно заикаясь.

— Буду вам очень благодарна.

Гара вытащил из заднего кармана маленькую записную книжку и нашел номер. Дозвонившись до Пита, он рассказал, кто я, и по-видимому, Пит охотно согласился.

— Вот. — Гара протянул мне трубку. — Объясните ему все остальное.

Это оказалось нелегко. Пит был дома и недавно проснулся.

— Значит, вы можете помочь? — поинтересовалась я.

— Я видел достаточно много флешей.

— Простите, я не знаю, что это такое.

— Флеши — это трафареты. Знаете, которыми пользуются дизайнеры. У меня вся стена ими покрыта. Поэтому, я думаю, вам лучше прийти ко мне, а не мне к вам. Вы можете увидеть что-то дающее ключ к разгадке. Но предупреждаю, я не работаю по средам и четвергам. А пятницы вообще меня убивают без ножа. Я все еще прихожу в себя. Но вам открою, поскольку это важно. Вы приведете человека с этой татуировкой?

Он все же не понял, о чем идет речь.

— Нет, я принесу татуировку, но не человека.

— Погодите, — сказал он. — Ладно-ладно, теперь понятно. Вы срезали ее с трупа.

— Сможете это выдержать?

— Ну да, черт возьми. Я все выдержу.

— В какое время зайти?

— Чем скорее, тем лучше.

Я повесила трубку, повернулась и вздрогнула: стоя в дверях, за мной наблюдал Раффин. У меня было такое чувство, что он вошел некоторое время назад и слушал мой разговор. Я его не видела, так как находилась у стола, готовясь записывать. Его лицо было уставшим, с красными глазами, словно он пил полночи.

— Ты плохо выглядишь, Чак, — не слишком любезно поприветствовала его я.

— Я хотел отпроситься. Кажется, я заболеваю.

— Мне очень жаль. Сейчас распространяется опасный и заразный штамм, но он передается через Интернет. Называется «вирус шесть тридцать». Заключается в том, что люди спешат с работы домой и включают компьютеры. Если у них дома есть компьютеры.

Лицо Раффина побелело.

— Очень интересно, — сказал Гара. — Но я не понял, при чем здесь шесть тридцать.

— Это время, когда все подключаются к Интернету по домашним компьютерам, — пояснила я. — Конечно, Чак, ты можешь идти домой. Отдыхай. Я тебя провожу до машины. По дороге остановимся в декомпозиционном зале и захватим татуировку.

Я уже сняла ее с разделочной доски и поместила во флакон с формалином.

— Говорят, зима будет жуткой, — начал болтать Раффин. — Я слушал радио этим утром, пока ехал на работу, и там сказали, что ближе к Рождеству придут холода, а потом, в феврале, опять наступит весна.

Я открыла автоматические двери декомпозиционного зала и вошла. Здесь с одеждой «человека из контейнера» работали эксперт-трасолог Ларри Познер и студент нашего института.

— Рада вас видеть, ребята, — поприветствовала я.

— Должен признаться, вы задали нам задачку, — сказал Ларри Познер, отскребая скальпелем грязь с ботинка на лист белой бумаги. — Познакомьтесь с Карлайлом.

— Он у вас что-то преподает? — спросила я молодого человека.

— Иногда, — ответил он.

— Как дела, Чак? — проговорил Познер. — Что-то ты плохо выглядишь. Не заболел?

— Пока держусь. — Чак продолжал играть в больного.

— Жаль, тебе не повезло с Ричмондским управлением полиции, — сочувственно произнес эксперт.

На Раффина это произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

— Что-что? — спросил он.

Познер с неловким видом ответил:

— Слышал, тебя не взяли в полицейскую академию. Знаешь, я просто хотел сказать, чтобы ты не отчаивался.

Взгляд Раффина метнулся к телефону.

— Пока это мало кто знает, — продолжал Познер, работая со вторым ботинком. — Я провалил первые два экзамена по химии в Виргинском университете.

— Неужели… — пробормотал Раффин.

— Надо же! — Карлайл поморщился с притворным отвращением. — А мне сказали, если поступлю сюда, у меня будут лучшие преподаватели в мире. Хочу получить свои деньги обратно.