Черная метка - [40]

Дорогая Доктор Кей. Дорогая Ученица по эротике, не принимает ли твой парень препараты, которые делают его сонливым? Если нет, неплохой идеей может стать сексуальное белье. В наши дни женщины мало заботятся о том, чтобы мужчина почувствовал свою значимость.

— Все! — заявила я. — Я убью его или ее — кем бы ни оказалась эта Доктор Кей!

Я вскочила с кресла, но была расстроена и не знала, что можно предпринять.

— Ты не смеешь играть на моей репутации!

Сжав кулаки, я выскочила в гостиную, но внезапно остановилась и огляделась, как будто находилась здесь впервые.

— В эту игру можно сыграть вдвоем, — заявила я, возвращаясь в кабинет.

— Но как можно играть вдвоем, если ты даже не знаешь, кто такая Доктор Кей? — спросил Марино.

— Может быть, я ничего не смогу сделать с этим чертовым чатом, но в моем распоряжении всегда остается электронная почта.

— Какая электронная почта? — осторожно поинтересовался Марино.

— Я повторяю, в эту игру можно играть вдвоем. Просто сиди и смотри. Так. Как насчет того, чтобы проверить наш подозрительный автомобиль?

Марино отстегнул рацию от пояса и переключился на служебный канал.

— Повтори номер.

— RGG-7112. — Я помнила его наизусть.

— Номер виргинский?

— Извини, не обратила внимания.

— Ладно, начнем отсюда.

Он передал номер машины оператору сети Виргинской криминальной полиции, СВКП, и попросил код десять двадцать девять. Время перевалило за десять.

— Сделай мне пару бутербродов, пока я не уехал, — попросил Марино. — Умираю с голоду. Что-то СВКП сегодня запаздывает. Ненавижу ждать.

Я приготовила бекон с салатом, помидором и луком с горчицей в микроволновке, вместо того чтобы поджарить.

— Господи, док, зачем ты это сделала? — сказал Марино. — Он не готов и напоминает туалетную бумагу.

— У него достаточно вкуса, — заверила я. — Я не хочу, чтобы меня обвиняли в закупорке твоих артерий, хотя они и без того, наверное, полны холестерина.

Марино поджарил ржаной хлеб и намазал его маслом, русской горчицей и кетчупом. Сверху положил салат, нарезанный помидор, щедро посыпанный солью, и толстые ломти сладкого лука.

Он приготовил два таких бутерброда и заворачивал их в фольгу, когда пришел вызов по рации. Автомобиль оказался не «таурусом», а «фордом» 1998 года выпуска, темно-синего цвета. Он был зарегистрирован на фирму по прокату автомобилей «Эйвис».

— Это уже интересно, — сказал Марино. — Обычно в Ричмонде номера арендованных машин начинаются с R. Так делают, чтобы угонщики не сразу понимали, что автомобиль арендован приезжим.

За машиной не числилось ни неуплаченных штрафов, ни заявления об угоне.

Глава 17

На следующий день, в среду, в восемь часов утра я едва втиснулась на свободное место на платной автостоянке. На противоположной стороне улицы за коваными витыми решетками высился Капитолий Содружества, построенный в восемнадцатом веке.

Доктор Вагнер, другие члены правительства штата и окружной прокурор работали в административном здании на Девятой улице, и охрана стала такой строгой, что я, приходя сюда, чувствовала себя преступницей. Сразу за входной дверью стоял стол, на котором охранники Капитолия проверяли содержимое сумок.

— Если найдете что-то, — сказала я, — дайте знать, потому что мне это не удается.

Лицо улыбчивого полицейского показалось очень знакомым. Это был невысокий плотный человек лет тридцати пяти с редеющими волосами. Судя по всему, прежде чем начали сказываться годы и набранный вес, он был по-мальчишески бойким.

Он взял мое удостоверение, но лишь едва взглянул на него.

— Оно мне не требуется, — весело сказал он. — Не узнаете меня? Пару раз я выезжал к вам на вызовы.

Он махнул рукой в направлении нашего старого здания на Четырнадцатой улице, находившееся в пяти кварталах к востоку.

— Меня зовут Рик Ходжес. В то время все боялись радиоактивного заражения. Помните?

— Как я могу забыть? Не самый приятный момент моей жизни.

— Кроме того, мы иногда встречались с Уинго. Если здесь не происходило ничего особенного, я заходил к нему, и мы шли обедать.

Его лицо потемнело. Уинго был лучшим, самым ответственным смотрителем морга, с которым мне приходилось работать. Несколько лет назад он умер от оспы. Я положила руку Ходжесу на плечо.

— Мне его не хватает, — призналась я. — Не представляете, как не хватает.

Он оглянулся и, наклонившись ко мне, негромко спросил:

— Вы поддерживаете связь с его семьей?

— Время от времени.

Из-за моего тона он понял, что родители не желали говорить о своем сыне-гомосексуалисте и им не нравилось, когда я им звонила. И определенно им не хотелось, чтобы звонил Ходжес или бывшие друзья Уинго. Ходжес кивнул и улыбнулся, хотя в его глазах появилась боль.

— Вы безумно нравились Уинго, док. Я давно хотел сказать вам об этом.

— Это о многом говорит, — ответила я с чувством. — Спасибо, Рик.

Я спокойно прошла через металлоискатель, и он протянул мне сумочку.

— Не задерживайтесь.

— Не буду, — произнесла я, глядя в его голубые глаза. — С вами я чувствую себя в безопасности.

— Знаете дорогу?

— Наверное, знаю.

— Ну хорошо, только помните, что у нас капризный лифт.

Я поднялась по стертым гранитным ступеням на шестой этаж к кабинету Синклера Вагнера, который выходил окнами на площадь перед Капитолием. В это сумрачное дождливое утро конный памятник Джорджу Вашингтону был едва виден. За ночь температура упала градусов на шесть, моросил мелкий колкий дождик.