Черная метка - [38]

Я представила белые ветви деревьев и снег, падающий на ветровое стекло, пока я добиралась на работу, хотя все остальные государственные организации были закрыты. Снег и тропическое солнце служили для меня антидепрессантами.

— Очень рада, что вы заехали меня проведать, — проговорила моя секретарша, вставая с темно-синего кресла. — Однако вы слишком обо мне беспокоитесь.

Она вышла на кухню, и я услышала, как хлопнула дверца холодильника. Роза вернулась в гостиную и протянула пластиковый замороженный контейнер.

— Мой овощной суп, — сказала она. — То, что нужно на сегодняшний вечер.

— Не представляете, насколько нужно, — ответила я с неподдельной благодарностью. — Сейчас же поеду домой и разогрею.

— Ну а что вы думаете делать с Чаком? — спросила она очень серьезно.

Я заколебалась. Мне не хотелось произносить следующую фразу.

— Роза, он говорит, что вы моя доносчица.

— Ну и что? Так оно и есть.

— Мне нужно, чтобы вы сделали все возможное и узнали, что он затевает, — продолжала я.

— Этот щенок хочет нам навредить! — воскликнула Роза, хотя я редко слышала, чтобы она ругалась.

— Нам нужны улики. Вы же знаете законы. Легче пройти по воде, чем кого-нибудь уволить. Но он проиграет.

Она не ответила сразу. Помолчав, сказала:

— Для начала его нельзя недооценивать. Чак не так умен, как хочет показаться, но и не дурак. У него достаточно времени, чтобы обдумывать свои шаги. К сожалению, он знает ваши особенности лучше, чем кто-нибудь другой, лучше даже, чем я, потому что помогает вам в морге — избави меня Бог от этого. А это ваше поле деятельности. Именно там он может серьезно навредить.

Роза права, хоть мне и не хотелось признавать его силу и возможности. Чак мог сменить этикетки на шкафах или бирки на ногах покойников либо подменить результаты анализов. Организовать утечку сведений, и репортеры ни за что его не выдадут. Я едва представляла, на что он еще способен.

— Кстати, — сказала я, вставая с кушетки, — мне известно, что дома у него есть компьютер, хотя он уверял меня в обратном.

Роза проводила меня к двери, и я вспомнила про автомобиль, припаркованный рядом с моим.

— Вы не знаете, у кого в вашем доме есть темный «форд-таурус»? — спросила я.

Она недоуменно нахмурилась.

— Ну, вообще-то их много. Но нет, я не могу вспомнить, у кого из соседей есть «таурус».

— Может быть, здесь живет полицейский, который время от времени приезжает на нем домой?

— Нет, мне ничего не известно. Не слишком увлекайтесь страхами, иначе они могут завладеть вами. Я твердо верю, что нельзя быть пессимистом. Помните старую поговорку о накликанной беде?

— Наверное, вы правы, но у меня появилось странное чувство, когда на стоянке я увидела парня, сидящего в машине без огней и с выключенными двигателем. Я записала номер машины.

— Молодчина. — Роза похлопала меня по плечу. — Меня это почему-то не удивляет.

Глава 16

Когда я вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице, звук моих шагов показался мне слишком громким. Выйдя из подъезда в холодную ночь, я ощупала револьвер. Поискала «таурус» взглядом, пока шла к своей машине. Его не было.

Стоянка освещалась плохо. Голые ветки деревьев еле слышно шуршали, и мне этот звук казался зловещим. Тени скрывали угрозу. Я поспешно открыла дверцу, села в машину и, отъехав, по пейджеру вызвала Марино. Он перезвонил сразу, потому что патрулировал улицы и, разумеется, ему нечем было заняться.

— Можешь пробить автомобильный номер? — не тратя время на приветствия, спросила я.

— Диктуй.

Я продиктовала ему номер.

— Я отъезжаю от дома Розы, и у меня появилось странное ощущение насчет машины, которая была здесь припаркована.

Марино почти всегда принимал мои предчувствия всерьез. Он считал, что они возникают у меня не без оснований. У меня юридическое и медицинское образование. Если уж на то пошло, я склонна анализировать ситуацию только на основе фактов и не подвержена гиперреакциям и эмоциональному преувеличению.

— Есть и другое, — продолжала я.

— Хочешь, я заеду?

— Конечно, хочу.

Около своего дома я увидела, что Марино уже ждет меня в машине на подъездной дорожке. Он неуклюже выбрался с водительского места, так как ему мешали портупея и пояс, к которым он не привык.

— Черт побери! — выругался он, освобождая пояс. — Не знаю, сколько еще смогу это терпеть. — Он захлопнул дверцу ногой. — Дерьмовая машина.

— Как же ты добрался сюда первым на дерьмовой машине? — спросила я.

— Был ближе, чем ты. Эта поясница меня доконает.

Он продолжал жаловаться, пока мы поднимались по ступенькам и я открывала дверь. Меня поразила тишина. Индикатор сигнализации светился зеленым цветом.

— Так, — сказал Марино, — это уже нехорошо.

— Я помню, что утром включала сигнализацию.

— Домработница приходила? — спросил он, прислушиваясь.

— Она всегда ее устанавливает, — ответила я. — За два года, что у меня работает, она ни разу не забыла включить сигнализацию.

— Оставайся здесь, — приказал Марино.

— Ни в коем случае! — воскликнула я, потому что последнее, чего мне хотелось, — это быть здесь одной. Кроме того, очень плохо, если два встревоженных вооруженных человека находятся в разных концах одного дома.