Черная месса - [122]

До сих пор все разговоры о Балджере велись за пределами суда. Но теперь Уайти тоже проходил обвиняемым по делу, и чтобы защитить своего клиента, Салемме, Кардинале решил взяться за Балджера. Он воспользуется записью из «Хилтона» как тараном, чтобы пробить стену секретности. Кардинале решил добраться до ФБР.

«Адвокат защиты просит раскрытия личности тех индивидуумов, которые могли бы служить федеральными информантами/тайными агентами в связи с расследованием и/или предъявлением иска по данному делу» – так начиналось ходатайство защиты, зарегистрированное 27 марта 1997 года. Все бумаги были засекречены, все прения с судьей Вольфом относительно ФБР и Балджера по-прежнему велись в закрытом порядке. Кардинале утверждал, что все свидетельства федералов, или по меньшей мере их часть, могут вызывать сомнения из-за незаконных действий ФБР, и чтобы добраться до сути дела, суд должен узнать о Балджере и прочих.

В своем ходатайстве Кардинале называл Балджера и нескольких других подозреваемых осведомителей, таких как Гварино и Сен-Лоран, но обошел молчанием Стиви Флемми. «Я чувствовал себя немного неудобно, – говорил Кардинале позже. – Не забывайте, последнее, что тебе хочется сделать в подобной ситуации – я имею в виду, этот парень проходил по данному делу обвиняемым, и если вы считаете, что он практически всю свою жизнь был крысой, последнее, что тебе хочется сделать – это нажать на спусковой крючок, пока ты еще не готов, и парень перепугается и расколется, тем самым навредив твоему клиенту. Я думал, что если ткнуть пальцем во Флемми слишком рано и он расколется, то попытается напакостить не только Салемме, но и целой куче других людей. Это была бы катастрофа».

Так что Кардинале решил промолчать, частично из осторожности, частично оказывая любезность своему коллеге, Кену Фишману, представлявшему в этом деле Флемми. Кроме того, на тот момент большинство по-прежнему считали, что Флемми – человек верный, «свой парень». «На улицах шептались о Балджере», – отмечал Кардинале. В статьях, напечатанных в «Глоуб» десять лет назад, говорилось о Балджере и ФБР, но не о Флемми. Именно Уайти, а не Стиви, избежал ареста в 1995 году. «Видите ли, по сути никто ничего не говорил против Флемми. Даже среди итальянцев – я имею в виду, они часто говорили: слушай, Балджер способен на все, что угодно. Но Флемми – они считали его почти своим».

Каждый день во время этого разбирательства Фред Вышак и его коллеги-прокуроры сражались с Кардинале. Они не знали точно, что скрыто в документах ФБР, и хотели, чтобы судья Вольф лично контролировал ход процесса. Вышак зашел настолько далеко, что показал судье – но не защите – «строго конфиденциальное» письменное заявление Пола Коффи, главы отдела по борьбе с организованной преступностью и рэкетом министерства юстиции. В своем аффидевите Коффи сообщал, что осведомителям Балджеру и Флемми никогда не выдавали специального разрешения на совершение преступлений, и что оба периодически получали предупреждения на предмет того, что «им не предоставляется санкционированное право на совершение каких-либо преступных действий при отсутствии специального разрешения». Как ни парадоксально, но Вышаку пришлось выступить в защиту сделки ФБР с Балджером, чтобы остановить Кардинале. Вышак настаивал на отсутствии каких-либо официальных тайных договоренностей с Балджером или Флемми, которые могли бы повлиять на данное разбирательство или ему препятствовать. Следовательно, доказывал он, судья должен игнорировать «голословные утверждения» Кардинале, «огульные и спекулятивные». Балджер и его отношения с ФБР не имеют никакого значения, только отвлекают от дела. Не менее важно и то, что суду не следует ставить ФБР в неблагоприятное положение и вынуждать публично оглашать имена тайных, крайне важных для бюро осведомителей или же отрекаться от них.

Но Вольф не согласился.

Повергнув в смятение сторону обвинения, 14 апреля 1997 года судья заявил, что хочет лучше разобраться в заявлениях Кардинале и узнать больше на следующем закрытом слушании, которое начнется через два дня. «Суд ознакомился с ходатайством защиты о раскрытии личности конфиденциальных информантов и запрете использования в данном процессе данных, полученных в результате электронного наблюдения, – писал Вольф в коротком постановлении. – В данном деле подсудимым предъявлено обвинение, среди прочего… связанное с вымогательской деятельностью, предполагается, что сообвиняемый в течение относящегося к делу периода был тайным осведомителем ФБР. Подтверждение данного факта может послужить оправдательной информацией для остальных сообвиняемых, на которую они имеют право». Вольф даже приказал обвинению привести в суд Пола Коффи и добавил, что тот должен быть готов дать показания об осведомителях.

Читая между строк постановления, Кардинале решил, что уловил намек – судебное расследование не ограничится Балджером, но затронет и Флемми. «Он говорит, что сторона обвинения должна быть готова отвечать на вопросы о том, что один из обвиняемых по этому делу… какое значение имеет то, что один обвиняемый мог быть осведомителем. Я вычитал из данного постановления следующее – судья указывает, что это тот обвиняемый, который находится в помещении суда, а не тот, кто в бегах, как Балджер».