Черная месса - [123]

Вечером перед слушаниями адвокат поделился своими последними выводами с коллегами на совещании в офисе Кена Фишмана. Присутствовал Джон Митчелл, нью-йоркский адвокат, присоединившийся к Кардинале и тоже представлявший интересы Салемме и Делюка, а также адвокаты Джона и Джеймса Марторано. С полдюжины юристов сидели за столом для совещаний в офисе на Лонг Уорф, в отреставрированном здании красного кирпича, рядом с Нью-Ингленд Аквариумом. Кардинале еще толком не успел изложить свои подозрения и ощущения, как остальные адвокаты едва не выгнали его из помещения, освистав. Митчелл взглянул на приятеля и велел ему прекратить вести себя по-идиотски. Кен Фишман скатал в шарик кусок бумаги и бросил его в бывшего партнера. Никто и никогда не называл Флемми членом крысиной стаи!

«Всем казалось, что этот парень совсем не такой, как Балджер. Его ловили, он сидел в тюрьме и всегда следовал девизу „Один за всех и все за одного”, – сказал Кардинале. – Но я был убежден в обратном».

Во время этого совещания Кардинале так и не понял, обсуждал ли хоть раз Фишман со своим клиентом тайный союз Флемми с ФБР. Собственно, Фишман пришел в замешательство, услышав от Кардинале, что тот собирается заняться Флемми. «Не знаю, доводилось ли мне за последние двадцать лет хоть когда-нибудь так остро реагировать на что-то, сказанное Тони», – вспоминал Фишман. Остальные адвокаты настаивали на том, что Кардинале неправильно понял судью и в некотором роде выходит за рамки.

Но Кардинале хотел подготовить их всех к тому, что он может оказаться прав. Он сообщил адвокатам, что уже объяснил свой план клиентам, отдельно обговорив главный риск: если кости упадут неудачно, Флемми может выступить против остальных обвиняемых по этому делу. Для его собственного клиента, Фрэнка Салемме, вероятное разоблачение ничем особенным не грозит. «Фрэнк провел в тюрьме почти все время правления Балджера – Флемми, поэтому, что касается Фрэнка, Флемми многого сообщить не сможет». А вот для остальных угроза была нешуточной.

На следующее утро адвокаты защиты, их клиенты и команда прокуроров во главе с Фредом Вышаком и Полом Коффи из министерства юстиции собрались за закрытыми дверями в судебном зале номер пять в здании федерального суда на Пост-офис-сквер. «Мы собрались здесь в соответствии с моим секретным ордером от 14 апреля, – сказал со своего места Вольф, сразу приступив к делу. – Должен подчеркнуть, что заседание закрыто для публики, поскольку вопросы, которые мы намерены обсуждать, будут связаны с разоблачением тайных осведомителей, как перед обвиняемыми, так и перед публикой».

Судья просмотрел ходатайство Кардинале, назвав упомянутые в нем имена – Балджер, Кенни Гварино, Энтони Сен-Лоран и еще двое представителей преступного мира. Затем сделал паузу и оторвал взгляд от бумаг.

И тогда раздался вопрос, которого Кардинале ждал.

– Заинтересованы ли обвиняемые в том, чтобы узнать о прочих индивидуумах, которые могут находиться в аналогичном положении, если эти люди в действительности являются тайными осведомителями? Или следует ограничиться только этими пятью?

Наступила тишина. Все тайны, определявшие жизнь Балджера и Флемми в качестве информантов ФБР, вот-вот должны были вырваться наружу как токсичные отходы, рано или поздно разъедающие контейнеры, в которых вроде бы были захоронены навеки.

«Это был особый момент», – вспоминал Кардинале. У судьи, сказал он, «на лице играла своего рода улыбка, и тогда я понял, что мои подозрения оказались не просто подозрениями». Кардинале подошел к своим клиентам, Салемме и Делюка. Адвокат знал, что обратного пути нет. «Я сказал: “Слушайте, мы сейчас сделаем этот шаг, но он может оказать весьма отрицательное воздействие. Этот парень может всех заложить”.», но те придерживались вот какого мнения: «Эй, Флемми ничего не может обо мне рассказать. Для этого ему придется врать, так что давай, вперед. Делай свой шаг».

Кардинале повернулся к залу. Вопрос судьи висел в воздухе: только эти пятеро?

– Как говорится в старой пословице, – произнес Кардинале, – где пенни, там и фунт, судья. Если их больше, да будет так.

– Это означает, что вы хотите этого? – уточнил судья.

– Да.

Через несколько минут после ответа Кардинале Вольф удалился в свой кабинет, приказав Полу Коффи из министерства юстиции следовать с ним. Во время этого короткого перерыва судья с министерским чиновником обсудили сложившуюся ситуацию. Коффи сообщил судье, что «наши отношения» (имея в виду ФБР) касаются не только Балджера, но включают в себя и Флемми. «В этом-то все и дело», – отозвался судья. Если он позволит стороне защиты начать выяснять, имеет ли отношение к каким-либо доказательствам связь ФБР с Балджером, Флемми это тоже затронет, иначе все происходящее бессмысленно. (Позднее Вольф напишет, что эти двое были «по существу сиамскими близнецами».) Вольф и Коффи признали, что Флемми, сидящий в зале суда, похоже, даже не догадывается, что сейчас произойдет.

Судья вышел из кабинета и вернулся в зал судебных заседаний, где в ожидании сидели адвокаты и обвиняемые. Вышак и его команда снова попытались остановить Вольфа, не дать ему пойти дальше. Они настаивали, что навязываемое Кардинале новое направление в расследовании не более чем отвлекающий маневр. Кардинале заявил протест. Вольф призвал к прекращению дебатов. «Как бы обвинение ни возражало, я хочу видеть мистера Фишмана и мистера Флемми у себя в приемной», – заявил судья.