Черная месса - [120]

У Кардинале имелись подозрения насчет использования бостонским отделением ФБР блуждающих жучков – в частности, он предполагал, что ФБР ими злоупотребляло. Он был убежден, что ФБР, несмотря на показания его агентов в суде под присягой, было осведомлено заранее, где будут происходить те или иные встречи. Агенты об этом знали, считал он, потому что их тайные осведомители всегда бывали на этих встречах. Если это правда – если федеральных судей ввели в заблуждение, – то защита сможет требовать изъятия из дела части, а то и всех записей.

Салемме и Делюка серьезно отнеслись к рекомендациям адвоката. Сидя за тяжелыми стальными дверями в своих камерах, на тонких матрасах металлических кроватей или за крохотными металлическими столиками, прикрепленными к стенам, эти двое раз за разом прокручивали записи. Пленок были сотни, но они снова и снова прослушивали разговоры, пытаясь разобрать все диалоги.

Бобби Делюка принял поручение особенно близко к сердцу, и однажды, сосредоточившись на записи из отеля «Хилтон», вдруг засек что-то в звуковом фоне. Он остановил запись, снова проиграл этот отрывок, и чем внимательнее слушал, тем больше убеждался, что там слышны и другие голоса, а не только двоих намеченных гангстеров. Делюка позвал Салемме, тот тоже прослушал пленку и уловил посторонние голоса. Делюка не сошел с ума: двое на заднем плане о чем-то шептались. Должно быть, это были агенты ФБР, писавшие разговор. Каким-то образом блуждающий жучок, который они использовали, записал и их голоса, и было слышно как один агент шептал другому, что нужно бы заполучить «Святого», чтобы предъявить одному из гангстеров «список вопросов».

Эврика.

Делюка и Салемме остановили пленку и в нетерпении позвонили Кардинале в Бостон.

Тони Кардинале оказывал услуги мафии много лет, и в свои сорок пять обладал достаточной закалкой, самоуверенностью и выдержкой, чтобы вступить в любую дискуссию со стороной обвинения. К 1995 году, моменту предъявления обвинения Салемме, Балджеру, Флемми и прочим, он считался главным адвокатом бостонских гангстеров. Кардинале, обожавший шелковые галстуки от Hermes, хорошие сигары и скотч, просто наслаждался сражениями в зале судебных заседаний. Он лучше всего чувствовал себя в движении, а за столом сидел с нетерпеливым, возбужденным видом. Адвокат, выросший в криминальном квартале «Адская кухня» Нью-Йорка, сын боксера и ресторатора, был таким всегда. Отец Кардинале и четверо его дядьев владели рестораном «Дельсомма» на Сорок четвертой улице, между Восьмой авеню и Бродвеем, весьма популярным среди театральных завсегдатаев, толпы из Мэдисон-сквер-гарден и гангстеров из Вест-Сайда. Его отец также тренировал боксеров, и Тони Кардинале рос под бдительным отцовским присмотром, научился постоянно двигаться, уходя от удара, бить резко и коротко, бить правой – бам! бить хуком с левой – бам! Разговоры велись в основном о боксе, как в ресторане, так и дома, в квартире, больше похожей на вагон, на третьем этаже многоквартирного дома по Сорок шестой улице, прямо рядом с рыбным рынком. Двое дядьев со своими семьями жили в доме напротив, а бабушка и еще один дядя – за углом. Тони Кардинале рос с «парнями» с Сорок шестой улицы, из той настоящей жестокой уличной банды, приукрашенной в мюзикле «Вестсайдская история». Подросток Кардинале носил голубые джинсы фасона 1950-х, белую футболку, теннисные туфли и армейский ремень – крепкий жесткий ремень с большой пряжкой, который, сложив вдвое, можно было использовать как оружие.

Юный Тони рос, наблюдая, как через отцовский ресторан проходят бойцы, гангстеры, профессиональные игроки, бизнесмены, – и именно там он впервые подумал, что в один прекрасный день станет адвокатом. «Когда мой отец встречал у дверей адвоката или доктора, он бывал по-настоящему взволнован, – вспоминал Кардинале. – Он становился очень внимательным и почтительным. Думаю, с ним что-то происходило, что-то особенное было в этом зрелище, потому что, увидев, как мой отец относится к юристам, я говорил: знаешь, пап, я тоже хочу этим заниматься, а он отвечал: “Господи, если ты когда-нибудь станешь адвокатом, это будет здорово, просто великолепно!”».

Получив футбольную стипендию, Кардинале поступил в университет Уилкс в Пенсильвании. Он хотел учиться в юридической школе Нью-Йоркского университета, но Нью-Йоркский, Колумбийский и Фордхемский университеты его отвергли, так что Кардинале, только что женившись, поехал в Бостон, чтобы учиться в единственном учебном заведении, которое его приняло, – Суффолкской школе права. Он так и не уехал из этого города. Упорный и неутомимый, он снова и снова повторял пройденный материал. На втором курсе он со своим однокашником Кеннетом Дж. Фишманом начал работать на знаменитого адвоката защиты Ф. Ли Бейли. Кардинале и Фишман стали друзьями на всю жизнь. Бейли называл эту пару «близнецы Голд Даст»[39], потому что они одновременно приходили в офис и вместе учились в юридической школе. Наставник считал Фишмана «законником» за его сообразительность, необходимую для правового анализа, а Кардинале – «человеком факта» за умение разбираться в делах и отыскивать недочеты в умозаключениях оппонентов. «Он обладал самоуверенностью в полной мере, – скажет Бейли позже, вспоминая молодого Кардинале. – И здоровенными крепкими яйцами».