Черная магия с полным ее разоблачением - [4]

Так или иначе, странные книжки манили меня, как сирены Одиссея, и я откликнулся на зов. Сначала листал, затем начал почитывать, а со временем так увлекся, что хобби стало почти профессией, чуть ли не темой для диссертации (было бы где защитить). А что особенного? Я никому своего мнения не навязываю, но с моими теперешними познаниями назвать колдовство — точнее, то, что под ним подразумевается — ерундой язык не повернется. Надо лишь признать тот факт, что некоторые вещи человечество на данном этапе развития постичь не в состоянии, и принять на веру существование необъяснимого, не пугаясь его. Чуть иначе взглянуть на картину мироздания, и многое сразу станет понятней. В частности, при анализе сведений по так называемой половой магии я вдруг осознал, что если не относиться слишком серьезно к методам исполнения, а считать их своеобразной пушкой, в которую маг вкладывает энергетический заряд, то, скажем, явление, в просторечии именуемое «приворотом», перестает казаться чушью! Я для себя называю подобное воздействием.

Механизм прост. Носитель МЫСЛИ — к примеру, молодая девушка, движимая биологически обусловленным, и оттого мощным желанием принести потомство, произносит СЛОВО — заговор, подкрепляемый ритуальными действиями, и тем самым посылает энергетический заряд мужчине, немолодому, но в силу своей природы неустанно стремящемуся передать собственные гены возможно большему числу самок, а потому уязвимому и восприимчивому. И готово дело: мой почти пятидесятилетний отец, буквально по Маяковскому, задрав штаны и не слушая никаких резонов, бежит от матери, с точки зрения его подсознания уже не годной для вынашивания потомства, к сопливой и глупой девчонке! И продолжает к ней бегать даже после того, как у матери на нервной почве отнимаются ноги! Чем не приворот? Хотя с моей точки зрения отца это не оправдывает, пусть даже у мамы потом все прошло. Мораль и нравственность тоже ради чего-то существуют. Но бог с ними, это к делу не относится, я немного удалился от темы.

Когда Таточка приехала на дачу и рассказала о Ванькиных выкрутасах, я, грешным делом, сразу подумал и об отце, и о воздействиях. Вспомнились мне и кое-какие исторические факты, в частности, процесс против генеральши фон Нейшютц. Страсть к ее дочери, Магдалине-Сивилле, была настоящим несчастьем жизни Иоганна-Георга IV Саксонского, и, разумеется, эту страсть приписывали колдовству. История вкратце такова.

Магдалина-Сивилла фон Нейшютц была фантастически хороша и уже в тринадцать лет привлекла внимание двора курфюрста Иоганна-Георга III. Ее руки добивались многие высокопоставленные лица; влюбился в девушку и красивый, молодой кронпринц. Родители всячески препятствовали неподобающей страсти, отправляли наследника в далекие путешествия и походы против Франции, и все-таки после смерти отца юноша открыто объявил Нейшютц своей фавориткой. Тогда мать решилась на последнее средство: брак, по заключении которого курфюрст, как гласили слухи, удалил от себя любовницу, назначив ей годовое содержание в четыре тысячи талеров.

В действительности связь продолжалась; Магдалина-Сивилла родила девочку и жаждала получить княжеский титул, чтобы вступить в брак с курфюрстом. Но мечтам не суждено было осуществиться: в девятнадцать лет красавица скончалась от оспы. Хоронили ее с княжескими почестями.

Курфюрст горевал недолго: сидя у постели любимой, он «впитал в себя яды оспы», заболел и в двадцать дней умер.

Вскоре последовали страшные разоблачения: мать и дочь фон Нейшютц обвинили в колдовстве и убийстве курфюрста и его отца.

Страна негодовала. Вот цитата из письма одного придворного советника: «Вы достали где-то несколько волос, принадлежащих курфюрсту Иоганну-Георгу III., замесили их в воске или другом чародейском ингредиенте и сделали из этого маленькую человеческую фигурку. Затем, проткнув ее булавкой, начали растоплять на магическом огне, дабы околдовать курфюрста; вы призывали всяческие проклятия на его голову; желали, чтобы кости его лишились мяса, а внутренности испарились, словом, хотели его гибели. Вы достигли этого: через четыре дня после вашей злодейской операции он скончался. В вашей власти было усилить или ослабить боли курфюрста; достаточно было по своему усмотрению увеличить или уменьшить магический огонь. Преступным чародейством вы пробудили сверхъестественную любовь в сердце молодого курфюрста. Вы держали котел на вечном огне, варили в нем различные колдовские снадобья и окончательно обворожили курфюрста. Когда он припадал к устам супруги, его обжигал сильнейший магический огонь и в душу проникали ужас и смятение. Но стоило ему приласкать Нейшютц, и злодейский огонь соразмерно падал; курфюрст обретал усладу и покой».

Генеральше фон Нейшютц вменялось в вину общение с лицами, заподозренными в занятиях колдовством, в том числе с «известной ведьмой Бурмайстерин», которая точно предсказала время кончины Иоганна-Георга III и его сына и, весьма вероятно, содействовала их гибели.

Следствие выяснило, что подсудимая и ее дочь носили на шее мешочки, наполненные Spiritus familiaris, и такие же мешочки зашивали в одежду курфюрста. Кроме того, Магдалина-Сивилла спрятала в церкви в маленькой коробочке свернутые вместе обрывок своей рубахи, забрызганной менструальной кровью, и кусок материи, пропитанной потом курфюрста: это якобы вызывает в любимом человеке ответную страсть. В комнате жены курфюрста воскурялся волшебный фимиам, который должен был привести к неминуемому разладу между супругами. Курфюрст нередко жаловался, что желая остаться наедине с женой, он всякий раз испытывает такой бесконечный ужас, что должен немедленно вернуться к себе в комнату: только там к нему возвращается обычное спокойствие. По совету матери Магдалина-Сивилла угощала любовника паштетом, орошенным ее кровью, и постоянно носила на левом колене маленький пучок его лобковых волос. Когда открыли ее могилу, на плечах нашли портрет курфюрста и ленту, сотканную из его волос, в чем также усмотрели колдовскую проделку генеральши: это должно было увлечь Иоганна-Георга IV в могилу за любовницей.