Черная кошка, белый кот, или Эра милосердия-2 - [11]

А… так вот, партаппарат интуитивно строился как частично более информированный, чем обычный уровень газета-радио-ТВ. Соответственно выше уровень — больше информации. Причастные к зачитыванию «закрытых писем ЦК» — гордились собой, как в Москве «абреки» «травматиком». Это давало ощущение сопричастности к властителям тайных знаний. Социальная метка своего времени. Помню, как я отцу на кухне их пересказывал, когда учился, и оба гордились — он мной, а я — собой.

Этих мыслей мне хватило как раз на дорогу по тканой дорожке до таблички «Сектор учета» и обитой железом двери (аналог нынешних стальных).

Как и ожидалось, после вежливого стука раздалось.

— Заходите!

За дверью обитала средних лет «дама». Одетая и причесанная строго, но изящно. Вся такая манерная. Стопроцентно жена какого-нибудь ответработника среднего или высшего звена. По ней даже в позднесоветские времена можно было изучать психотип — «дворянка». Ещё про неё я «уже» знал — наличие каллиграфического почерка. А как вы хотели? Партбилеты выписываются — не талоны на повидло. Бросив на неё взгляд, я отметил отсутствие на строгом темном костюме наград. Тайком выдохнул. Было опасение, что нарвусь на фронтовичку и начнется поиск пересечений.

Номера войсковой части, хоть и выученные наизусть — малоинформативны. Мне бы сейчас хоть с фронтами определится. Амнезия — амнезией, но для успешной акклиматизации — скудновато будет. Одна надежда — залезть через военкомат в личное дело, а там по чужим документам пробить нормальные наименования частей. Подразделения уже не так страшно. Главное — не нарваться на однополчан, а может и наоборот. Здесь уж как карта ляжет.

Молча, положил на стойку партбилет и сверху офицерскую книжку. Вот сейчас будет мне «весело». По правилам, учетная карточка будет идти спецсвязью по запросу. А куда делать запрос — город нужен. — Здравствуйте!

Вместо ответа отдаю честь и наклоняю голову. Ещё раз скользко. Манера поведения воспитанного офицера, а кто и как Сережа по жизни — х/з. Ладно, вариантов нет, надеюсь в связи с тем, что меня здесь никто не знает и прокатит. Несколько озадаченная моим молчанием, учетчица взялась изучать партбилет. А я внезапно озаренный, полез в вещмешок — за выпиской со спасительным диагнозом: «Временная амнезия».

Да-а… на фронте было бы проще. Помню в незабвенные девяностые… в период огаживания всех и вся, меня неприятно поразили чьи-то воспоминания: «На женских должностях в политотделах (машинистки, учетчицы) служили симпатичные девочки восемнадцати лет, которых регулярно отправляли в тыл на «лечение». Надо понимать, что с контрацепцией в это время было весьма и весьма хреново. С одной стороны обидно за ловко устроившихся партгадов, а с другой… — повезло сопливым девчонкам. Хоть и с дитем, но жить будут.

Так вот тем девочкам можно было навешать любой лапши на уши. Тут этот вариант не прокатит. «Тетка», сидящая здесь — это «монстр»! Монстр учета. Молодым не понять. Тут СЕЙЧАС чуть сфальшивишь… и махом ознакомишься с методами «Смерша». Блин! Вот ведь тоже вопрос, найти вывеску и прочитать — кто тут сейчас НКВД или МГБ. Разницы никакой, но — звоночек.

Дама тем временем изучила «парт-офицерские книжки» и теперь с очень заинтересованным видом изучала «Выписку». Это как же вовремя меня осенило. — Говорить можете? — прозвучал довольно приятный голос и даже вроде как с нотками участия.

— П-п-ло-о-хо! — озвучил я основную версию: «Там — помню, здесь… — не помню!» — спасибо незабвенному Доценту Леонову.

— Ну как же это вы так? Привыкли в армии, что в тылу у вас все свои. Вот и не бережётесь!

«Ага, я значит и не первый! Уже что-то».

Я принял виновато-покаянный вид и потупил глаза. Надо срочно в ней пробудить материнский инстинкт. Прокатит — обеспечу себе «агента влияния» Эти дамы знают много по должности. А через мужей — друзей — знакомых… и ещё чуть-чуть. И если захотят «пошефствовать» подскажут «к кому, куда и как». Мне таким шансом пренебрегать совсем нельзя.

— Запрос на учетную карточку в Шверин я отправлю сама.

Я еле справился со свалившимся счастьем. Нет со Счастьем — с большой буквы… Шверин!!! Север Германии. Какой же фронт там наступал? Конева или Жукова? Но это проще по разговорам фронтовиков выяснить и быстрее. Но какова дама… А?! Я ж говорю — «монстр»! По номеру полевой почты — вычислить адрес политотдела?! — Вы о работе ещё не думали?

Я интенсивно покрутил головой. И опять принял виноватый вид. Типа — «ну виноват… вот не подумал».

— Да, понятно. Вы же сразу со школы в армию. Реальную жизнь не знаете… Знаете что… Идите-ка вы сразу в отдел кадров, к Юрию Николаевичу. Он тоже фронтовик. Родственная вам душа. Он поможет. Думаю и вы, будете ему нужны. С кадрами, несмотря на демобилизацию у нас пока сложно. Члены партии, да ещё фронтовики, — она кинула на меня весьма оценивающий взгляд, — чуть не вес золота.

Я принял понимающий и гордый её доверием вид.

Такие как я, нужны только для черновой тяжелой работы. На теплые места наверняка конкурс «лап». Хотя черт с ними, с лапами! Мне не светит. Да и вообще мне не по нутру вся эта гонка благополучия. В своем времени наелся. Противно, в общем.