Черная книга - [11]

22 июня 1941 года немецко-фашистские войска вторглись в страну Советов.

Это было высшее усилие фашистской Германии в ее борьбе за мировое господство. Гитлер объявил, что война будет молниеносной, что к концу 1941 года СССР перестанет существовать. Сопротивление Англии и Америки после разгрома Советского Союза казалось немыслимым. Фашисты полагали, что война вступила в свою решающую фазу. С этой последней, решающей, как казалось, фазой блицкрига фашизм связал кульминацию расовой политики. Никогда расовая пропаганда фашистов не достигала такого масштаба, как в эту пору. Заранее подробнейшим образом инструктированные, вооруженные до зубов эсэсовские банды ждали приказа убивать.

В июне 1941 года Гитлер дал этот приказ. Началась невиданная человечеством кровавая расправа над миллионами советских граждан и, в первую очередь, над евреями.

Эта расправа была звеном в общей цепи террористических мероприятий, которыми немецкие фашисты хотели парализовать волю к сопротивлению свободолюбивого советского народа. Невиданной жестокостью фашисты хотели ошеломить советских людей. Полились потоки крови. Фашисты расправлялись с сотнями и тысячами русских, белорусов, украинцев.

Тайный приказ Гитлера, изданный перед вторжением в Советский Союз, разрешал любые расправы над населением советских сел и городов. Военные суды, соответственно этому приказу, получили инструкции не рассматривать жалоб украинского, русского, белорусского населения на беззакония, чинимые солдатами и офицерами немецкой армии. Грабежи, поджоги, убийства, издевательства, изнасилования, производимые немцами на советской земле, не считались преступлениями — они творились с разрешения и с благословения Гитлера, его фельдмаршалов и генералов. Запылали сотни и тысячи сел и деревень. Целые районы были обращены ”в зону пустыни”. В Междуречьи, между Десной и Днепром, немцы сравняли с землей почти все деревни. Просторные районы Смоленщины, Орловской области были превращены в необитаемые пустыри. Население этих районов сознательно обрекалось германскими властями на величайшие страдания, на вымирание от голода и зимней стужи.

Миллионы людей, потерявших кров, жили в лесах, в землянках, в брошенных блиндажах. Беспримерны по жестокости были методы хозяйствования немцев в селах и городах — труд стал каторгой, проклятием, нависшим над крестьянством, — немецкие надсмотрщики, полицейские сельскохозяйственные фюреры, вооруженные до зубов плетьми и палками, выгоняли на работу крестьян, обрушивали на их головы десятки жесточайших репрессий за малейшие нарушения каторжного режима труда.

Цветущие промышленные районы были опустошены, прекрасные города разрушались, обреченные на голодную смерть хлынули в деревни в поисках пищи. Но и деревни почти начисто были ограблены. В Германию день и ночь шли эшелоны, груженные награбленным зерном, заводским оборудованием, предметами обихода, историческими ценностями, произведениями искусства. Бесконечно жестоки были условия, созданные для пленных красноармейцев — в лагерях гибли от голода и эпидемий тысячи людей, периодически организовывались массовые казни безоружных пленных, при таких расправах — под Вязьмой, в Минске, в районе Холма — гибли сотни тысяч людей.

Всю эту палаческую работу немцы рассматривали как предварительную подготовку к освоению ”восточного пространства”. Все это являлось лишь первыми пробными шагами к реализации намеченной Гитлером программы истребления славянских народов. Главное было впереди, немцы откладывали осуществление программы уничтожения славян на период, последующий после победного окончания войны. По отношению к евреям фашизм осуществлял свои кровавые замыслы сразу же, не откладывая. Истреблению подвергалось повсеместно все еврейское население, застигнутое немецкими оккупантами. На казнь, без изъятия, выводились как старики, так и дети. Детей, не умеющих еще ходить, парализованных больных, стариков, не могущих передвигаться от дряхлости, несли к месту казни на простынях, подвозили на грузовиках и на подводах.

Казнь совершалась единообразно в местах, отделенных друг от друга сотнями, а иногда и тысячами километров. Такое полное единообразие свидетельствовало о заранее разработанной тайной инструкции. Этой инструкции придерживались палачи. Форма и глубина ямы, порядок конвоирования к месту казни, объяснения, которые давались немцами людям, ведомым на казнь, часто до последних минут не знавшим своей судьбы, все это было одинаково в тысячах случаев. Заключение в гетто, тотчас же организованных немцами в оккупированных районах Советского Союза, было кратковременным. Оно непосредственно предшествовало убийству. Гетто являлось местом сбора приговоренных к смерти. Из гетто удобней было вести на казнь, в гетто легче контролировались все слои населения, в гетто производилось отделение способных к сопротивлению от беспомощных детей и стариков. Лишь в западных районах Советского Союза, в городах Минск, Каунас (Ковно), Вильнюс (Вильно), Шауляй (Шавли) и других, были устроены гетто, просуществовавшие год-два. В восточных районах оккупированной части Советского Союза убийства, как правило, совершались вскоре после того, как в занятый город прибывали немецкие гражданские власти, гестапо, жандармерия, СД, СА. Обычно от занятия города до совершения массовой казни проходило около двух, двух с половиной месяцев. Срок этот складывался из нескольких элементов — прежде всего восемь-десять дней проходило, пока вслед за войсками появлялись гестаповцы. Гиены Гиммлера предпочитали не подвергать себя опасности в районах, где военный успех не был прочно закреплен. Затем некоторое время требовалось для развертывания работы гестапо, полиции, комендатуры. Тотчас же после организации карательной и сыскной сети объявлялось о переселении евреев в гетто. Переселение это занимало 2—3 дня, иногда неделю. Вслед за переселением немцы вели тайную подготовку к убийству, выбирали удобное для казни место. Иногда братской могилой служили противотанковые рвы, иногда естественные яры, овраги. Но в большинстве случаев производилось отрытие могил. Могилы формой и размерами напоминали глубокие траншеи полного профиля. Работу эту производили крестьяне, согнанные из окрестных деревень, военнопленные красноармейцы, либо сами же евреи, которых пригоняли на эту работу из гетто. Никому из работавших не приходила в голову мысль об истинном назначении этих рвов, люди предполагали, что дело связано с обычными для военного времени работами. После окончания подготовки задержка в проведении казни происходила лишь в связи с одной причиной — эсэсовские полки, штурмовые и охранные отряды не справлялись с огромным количеством массовых убийств, ибо одновременно подлежали смерти миллионы детей, женщин, мужчин, стариков.