Черная черта - [12]

Все меняется, образуя новые формы, а появление этих новых форм и исчезновение старых – это не творчество Аллаха, а результат естественно – исторического развития.

Фотон превращается в электрон, после чего рождается материя из чистой энергии, и таким образом зарождается чистое движение.

Никогда и нигде не бывает абсолютно покоя и равновесия.

Скажем, стол, или телевизор покоятся по отношению к Земле, но они движутся вместе с Землей вокруг ее оси, вокруг солнца.

Но в тоже время в столе, в телевизоре происходит внутри молекулярное движение.

Пустые бредни о вечном покое в раю или вечном адском мучении являются относительными, ибо ПОСТОЯННОГО ничего нет.

Бог – это безличное начало, и оно находится не за пределами природы, а слитно с ней. Бог растворен в Природе, так как Бог и

Природа – это почти синонимы.

Надо закопать все предвзятые и привычные понятия о Боге и установить достоверную истину. А истина должна быть агрессивной, она должна претендовать на власть. Истина подтверждается не практикой и опытом – хотя и ими тоже иногда – а ясностью и отчетливостью наших понятий.

После этих слов Рота достала большую розовую клизму, поставила на стол. Клизма напоминала мужской половой орган.

Хира искоса поглядела на Роту. Купейный вагон продолжал свое движение. Та так та так – та так та так.

– Рота…ты как себя чувствуешь?…

– Нормально. А что?

– Ты на что намекаешь вообще?

– В смысле?

– На что ты намекаешь этим? – указала на клизму.

– Я совсем не намекаю!

– Так я тебе и поверила! Такая женщина остается с беззащитной девушкой наедине и ни на что не намекает!?

– Да у меня и в мыслях ничего не было!

– Правильно, мыслей не надо, если все делается инстинктивно!

– Что все?

– Ты меня изнасилуешь!?

– Ты ненормальная?

– Первый раз слышу, чтобы перед тем как изнасиловать, проверяли интеллектуальный коэффициент!

– Не собираюсь я тебя насиловать! Сейчас буду спать!

– Значит, ты будешь спать, а я должна всю ночь нервничать?

– Почему?

– Потому что у меня предчувствие!

– Оно обманывает!

– Предчувствие меня еще ни разу не обмануло!

– А сейчас оно бессовестно лжет!

– Вот предчувствие говорит, что ты ко мне будешь приставать!

– Я отвяжусь!

– Мазохистка какая-то!

– Я не мазохистка! Я интеллектуальная женщина!

– Попроси, чтобы проводник перевел тебя в другое купе!

– Проводника нет на месте!

– Наверное, он тоже кого-то насилует! Целый вагон насильников!

Хоть выпрыгивай в окно!

– Ну, хорошо, что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

– Изнасилуй меня, чтобы я дальше ехала спокойно!

…

Теодор усевшись верхом на осетрине, несся по ночной Москве. Ночь звездная, полумесяц блестел ярко. Он пролетал над домом Президента

России. было поздно, полночь. Он повернул голову осетрины вниз, шлепнул ее по острому горбу, и они тихонько влетели в спальню четы

Путиных. Теодор поудобнее расселся в кресле перед двуспальней кроватью.

Он расставил локти к бокам, стал приглядываться в кровать. Его естественно никто не видел.

Роскошное трюмо, рядом кресло – качалка. На стене висит картина

Айвазовского.

И прямо перед Теодором супружеская чета Путиных занималась сексом.

Президент России поставив Людмилу раком, входил в нее с размаху.

Иногда покусывал ей беленькую спинку, хватал ее за волосы, и пихал в нее свою погремуху.

Она слабо постанывала, а он продолжал свои движения взад вперед.

Теодор слышит диалог чего – то с чем – то. Эти сигналы поступали с постели, из интимных мест супругов. Эти звуки шли конкретно оттуда, из влагалища Людмилы, где ковырялся Путинский фаллос.

– Как я устала от тебя, ты так тверд.

– Это еще что? Вот когда кончу, я твердею больше.

– Ой что ты, что ты? Не пугай меня! Потише, нежно, что ты прям!

– Терпи, терпи, родимая.

– Я хочу окунуться в твой нектар. Когда ты выплюнешь его?

– Осталось мало, жди и верь.

– Но мне же больно, матка рядом.

– А мне что делать? Принимай товар. Уже готовлюсь.

– Но где же он, не вижу.

– Не отвлекай, я весь напряг.

– Ты в венах весь, и конусообразный.

– А ты влажна как лес после дождя.

– Не смей так глубоко входить, до матки ты не доплюнешь никак.

Будь разнообразней, стенки трогай.

– Лови товар, болтай поменьше.

– Да, да, уже плюешься, гад и сволочь.

– Ну все. У -у-у-у.

Неожиданно Путин задрожал, уперся на ее плечи, и глухо прорычав, кончил.

Через пять секунд он лег на спину, супруги оба лежа на спине, глядели в потолок.

Они разумеется, не знали, не ведали, что в спальне прямо сбоку сидит Теодор. Они его не видели.

Теодор направил прибор в их сторону, и стал явственно слышать, о чем думают про себя Владимир Путин и его жена Людмила.

Он думает: оф…хорошо кончил.

Она думает: ну как так можно, он стареет.

Он думает: а завтра мне встречаться с Лукашенко. Какого хрена я о нем щас вспомнил?

Она думает: что бы такое сделать? Побезобразничать хочется.

Он думает: кажись, ништяк я ее трахнул. Хотя ощущения уже не те, при оргазме особенно. Нет уж, надо найти себе любовницу. Хотя бы

Шарапову эту. Или Курникову. Нет, она шалава. Лучше Шарапова. А еще лучше попробовать с мужиком. Разве нет? А хули? Раз – не пидораз!

Кого бы выбрать а?

Она думает: принесут ли мне утром духи 'Сакэ'? Уй блин, как пукнуть хочется.

Он думает: а дочка Каримова вообще то ничего, нет? Вот бы я ей зафиндючил в попу! Жаль, что я правитель. Но ничего, вот решим вопрос с Грузией, а потом уж можно отдыхать.