Через все преграды - [4]

Сережа, ободренный его улыбкой, поднял просветлевшее лицо и, глядя отцу в глаза, с большим чувством произнес:

— Больше — никогда, никому, ни полслова!

— Хорошо, верю! А теперь ложись спать. Завтра подниму чуть свет.

— А ты — куда? — сдержанно спросил Сережа, заметив, что отец берется за фуражку.

— В одно место надо сходить. Дело есть…

* * *

Утром Сережа вскочил с постели, едва мать тронула его за плечо.

— Уже? На рыбалку?.. Я сейчас… — забормотал он, бестолково шаря спросонок по одеялу в поисках рубашки и брюк.

— Нет, сынок, не на рыбалку, — тревога! — взволнованно произнесла Ольга Павловна, подавая ему одежду.

— Какая тревога? Сегодня же выходной, мы на пруд собирались! Где папа?

— В штаб вызвали. Одевайся, одевайся быстрей!

Просовывая руки в рукава рубашки, Сережа взглянул на мать. Лицо ее было бледней обычного и тонкие губы вздрагивали, как от озноба. Остатки сна мигом, вылетели у него из головы.

— Чего ты испугалась? — со снисходительной улыбкой начал он успокаивать ее. — Тревога делается для обучения бойцов, для тренировки. Недавно же папа объяснял. Что это, первая тревога, что ли?

Мать промолчала. Посмеиваясь над беспричинным, по его мнению, испугом, Сережа оделся, натянул тапочки.

В это время где-то не очень далеко и как будто под землей грозно и коротко рокотнул гром. От его глухого раскатистого удара вздрогнул дом, в окнах жалобно дзинькнули стекла.

«Вот несчастье, дождь будет! — с огорчением подумал Сережа. — А тут еще тревога, папа занят. Пропала рыбалка».

Гром прогремел снова и снова. В соседней комнате резко затрещал телефон. Ольга Павловна поспешно вышла туда, и мальчик услышал, как она, по-прежнему волнуясь, заговорила с кем-то:

— Да… Здравствуйте… Минут десять, как уехал. Постойте, скажите же мне, пожалуйста, что произошло? Из-за чего суматоха поднялась?

В ответ ей сообщили что-то такое, отчего она даже вскрикнула.

Откинув портьеру на двери, Сережа увидел, что мать замерла у стола, прижимая к груди телефонную трубку.

— Что случилось? — подскочил он к ней.

— Немцы перешли границу! — не глядя на него, произнесла она сдавленным шепотом. — Война, сынок, начинается!..

Война! Значит, не гром гремел, а пушки!.. — Сережа рванулся из дома…

Но по улицам не скакала конница, не мчались танки. Ни откуда не доносилось треска пулеметов, и нигде не гремели орудия. Было самое обычное утро — тихое, чуть туманное. Солнце еще не взошло, и цепь холмов на западе скрывалась в синеватой мгле. Город безмятежно спал. У мальчика даже мелькнула мысль, что кто-то глупо подшутил над мамой, сказав ей про войну. «Может быть, просто границу перешла группа диверсантов? — подумал он. — Как это вдруг — война?..»

Забравшись на свой наблюдательный пункт на чердаке, он заметил, что вдали, над дорогой, идущей в сторону границы, поднимается полоса серо-желтой пыли. Что там творилось — разобрать было невозможно. Для выяснения этого следовало немедленно побывать там.

Однако, едва он спустился со своего НП, как мать загнала его в квартиру.

— Из дома — ни шагу! — приказала она.

— Надо же уточнить обстановку! — пробовал он убеждать ее. — И вообще необходимо сориентироваться…

Но она вдруг стала удивительно несговорчивой и не хотела слушать никаких разумных слов.

Как будто спасаясь от кого-то, в комнату вбежала соседка со спящей девочкой на руках. Светлые волосы ее растрепались, на лице отражался крайний испуг и растерянность.

— Что же это делается! — задыхаясь, бросилась она к Ольге Павловне. — Наших только что бомбили!.. Убитые есть!.. А мой Федя там дежурит!

Ольга Павловна принялась ее успокаивать.

Сережа знал, что муж Людмилы Николаевны, старший лейтенант Исаев, служит у отца. «Значит, фашисты бомбили папину часть! — обожгла его догадка. — Где сейчас папа? Что с ним?»… В каком-то горячем видении мелькнула перед мальчуганом воображаемая картина боя… Прислуга у орудий перебита, лишь отец, истекая кровью, продолжает отбивать яростную атаку фашистов. Ясно: ему нужна помощь. Скорей, скорей!.. Разве можно в такое время сидеть дома и слушать горестные восклицания робких женщин. Надо действовать!

Пользуясь тем, что мать занялась соседкой, Сергей выскользнул в прихожую и потихоньку выкатил велосипед на крыльцо.

Первое, что он услышал теперь на улице, был воющий гул самолетов. Два звена их приближались к городу с запада. На большом расстоянии они походили на обычные наши СБ, только моторы их издавали какие-то неровные вибрирующие звуки, как шмели, залетевшие в комнату.

«Неужели фашисты? — без особого страха подумал Сергей, глядя на них. — Тогда почему их не сбивают?» Он вскочил на велосипед и, не спуская глаз с самолетов, покатил им наперерез в сторону дороги, которая привлекла недавно его внимание.

Проезжая мимо двухэтажного дома, мальчик на несколько секунд потерял их из вида. Не успел он выехать на открытое место, как мощный грохот громадным невидимым камнем прокатился через него по земле. Почудилось, что мостовая под колесами велосипеда закачалась, как лодка от удара морской волны. Повертев рулем, мальчуган неловко свалился на землю.

Опять грохнуло, на этот раз еще ближе и страшней, как будто совсем где-то рядом. Сережа вскочил на ноги, готовый встретить смерть лицом к лицу.