Через тернии к звездам - [13]

Но все они уже смотрят на люк флаера. В люке стоит девушка из пробирки и словно изучает странное, на ее взгляд, поведение землян.

— Иди сюда, — приглашает ее Сергей. — Это твой дом. А это твои родственники.

Девушка соскакивает на площадку. Останавливается.

— Ничего, — говорит бабушка. — Она еще не привыкла. А мы смотрим на нее, как на бегемота. Совершенно неприлично.

Она решительно идет к девушке, протягивая руку. Этот жест кажется той угрожающим — рука как нечто самостоятельное. Не связанное ни с телом, ни с лицом женщины, тянется к ней, увеличиваясь, словно намерена схватить…

— Мама! — кричит Сергей. — Погоди.

Девушка переводит на него взгляд. Знакомые глаза не страшны. Они единственное надежное и привычное здесь. Девушка сама делает шаг к Лебедеву.

— Она не кусается? — серьезно спрашивает Степан.

— Степа, как тебе не стыдно?! — возмущается бабушка.

— Она же испугалась, разве не видишь? — говорит Сергей. — Ну, иди же, тебя никто не обидит.

Девушка делает несколько шагов и замирает там, где кончается бетон и начинается трава, живая, опасная и незнакомая. Сергей садится на корточки, проводит по траве ладонью. Из травы выскакивает кузнечик. Девушка чуть вздрагивает и провожает его взглядом.

— Иди, — обращается к ней Сергей. — Иди спокойно и ничего не бойся.

Он сам идет к дому. Девушке нелегко дается первый шаг. Но она его делает, и быстро, не глядя под ноги, проходит к лестнице.

— Добро пожаловать в наш дом, — говорит робот Гришка.

Девушка не обращает на него внимания. Пройдя в дом, бросает взгляд на Сергея. Но тот не хочет помогать. Тогда девушка оборачивается к креслу в углу. Движения ее легки и неуловимы, и даже непонятно, как она вдруг оказалась в кресле. Подобрав ноги, сжалась комочком и замерла.

Сергей доволен тем, как прошли первые минуты в доме, и делает вид, что ему и дела нет до гостьи. Он обращается к матери:

— А где отец?

— Третьи сутки на биостанции. Какая-то эпидемия у кашалотов. Ты же знаешь, он сумасшедший. Из-за какого-то китенка готов забыть о доме. У меня насморк — это насморк, а у кита — катастрофа,

— Мама, не ворчи, — говорит Сергей. — Другого мужа тебе не нужно.

— Мог бы ради приезда сына…

— Я не обижаюсь, — говорит Сергей.

— А я обижена, — говорит Мария Павловна. — И не только на него.

— На меня тоже? — Сергей улыбается. — Как хорошо вернуться домой.

Он чуть поглаживает вазу с цветами на столе. Старую вазу с выщербленным краем.

— Степка, я тебе камень привез. Бранзулит. Он достает из кармана камень.

— Спасибо, — говорит Степан. Он держит камень на раскрытой ладони, и в камне текут, переливаются узоры.

— Вот именно, — поджимает губы Мария Павловна. — Камень.

— Мне больше ничего не надо, — говорит Степан. Мария Павловна, замечая, что глаза сына снова устремлены на девушку, замершую в кресле, не выдерживает:

— Ты весь в отца. Такой же эгоист. Тебя не было больше года, ты вернулся… Но я не верю, что ты вернулся. Твои мысли сейчас заняты этим существом. Оно тебе важнее, чем я. Да что я — оно тебе важнее, чем Степан.

— Ты не права, мама, — не соглашается Сергей. — Я вернулся домой, я очень стосковался по дому, по тебе, по Степану — по всем… Но у меня есть работа. Моя работа, понимаешь?

— Татьяна жалуется, что ты ей полгода не писал.

— Писал. Мама, эту ракушку отец с Явы привез?

— Ничего подобного. Ее привезла я… Ты меня перебил. О чем я говорила?

— О моей работе.

— Нет, о Степане. Ты совершенно забыл, что у тебя есть сын. Ты встречаешься с ним раз в год, привозишь ему дурацкие камни! А у него переломный возраст, он грубит преподавателям.

— Переломный возраст у меня позади, ты просто не заметила этого, бабушка, — говорит Степан. — Тебе кажется, что мне все еще десять лет.

Сергей направляется к лестнице на второй этаж. Жестом останавливает девушку, вставшую было с кресла. Затем открывает дверь в комнату Татьяны, своей жены.

— Она поживет здесь, у Тани.

— Ну вот. — Бабушка разводит руками. — Ты хоть понял, о чем я говорила?

— Да, мама, — говорит Сергей. — Вечером приедет техник и поставит на окно защитное поле.

— Сережа, ты превращаешь наш дом в полигон! Я слышала, что говорила Надежда. По-моему, она совершенно права. Ты сам боишься этого монстра.

— Нет. — Сергей возвращается на лестничную площадку. — Просто я должен предусмотреть некоторые элементарные вещи.

— Потому что боишься?

— Потому что она может испугаться. Ты забываешь, мама, что она страшно одинока здесь… Совсем одна. И если мы не станем для нее близкими, она может погибнуть.

— У тебя в голове все перевернуто с ног на голову, — возмущается Мария Павловна. — Почему она должна погибнуть в институте у Надежды? Там за ней будет уход… В результате ты ускачешь в очередную экспедицию, и мне придется снова расхлебывать, как было, когда ты привез этого хищника… Ну, как его, который чихал?..

— Лигоцефала.

— Вот именно. У Степана все руки были в шрамах.

— Мама, ты врач. Больше того, ты акушер. Ты всю жизнь имеешь дело с детьми…

— С человеческими!

Шум опускающегося флаера перекрывает ее слова.

— Вот и Надежда, — говорит Сергей, спускаясь по лестнице.

— Нет, — ворчит Мария Павловна, спеша за ним. — Не такой я ждала встречи.