Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта - [29]

-   Я с вами.

-   Все согласны? - Донателло, задавая этот вопрос, знал ответ, но еще раз решил проверить.

-   Все.

  Только Леонардо промолчал, и тут же поймал на себе сочувственные взгляды.

-   Вы можете идти, я понимаю, что нездоров... И профессору говорить ничего не буду.

  Леонардо успел закончить свою мысль, как в па­латку вошел профессор Брэдли.

-   По-моему, вы тут что-то обсуждали? - заме­тив серьезные взгляды, несколько иронично поинтересовался профессор, усаживаясь на стульчике. - Устал. Этот профессор Арнольд повел меня в исследуемую им гробницу, пришлось пойти, а те­перь вот ноги болят.

-   А кто-то обещал нам о царе Эдипе расска­зать, - осторожно напомнила Эйприл.

-   Как же, обещал и обещание свое сдержу.

  Донателло и Микеланджело отправились на свои спальные мешки. Эйприл села рядом с Леонардо. Рафаэль стоял у входа.

  Профессор собирался с мыслями...

-   Надумал царь Лаий, который правил Фива­ми, жениться и наметил себе супругой фиванку знатного рода - Иокасту. Перед свадьбой обра­тился он к оракулу с вопросом, будет ли его брак на счастье городу. Оракул ответил: «Да, если ты не родишь себе наследника». Долго он оставался бездетным, но однажды Иокаста ему объявила, что рождение ребенка не за горами. Лаий снова послал в Дельфы, и бог ему ответил: «Если у тебя родится сын - он станет твоим убийцей, и весь твой дом погибнет в крови». У него родился сын. Встрево­женный Лаий передал младенца одному пастуху и велел отнести его на верхнюю поляну, чтобы тот там погиб. На горных пастбищах сходились фиван­ские и коринфские пастухи. Одному из коринфских пастухов понравился малютка, и он выпросил его для себя. Пастух Лаий, сжалившись над малень­ким царевичем, исполнил его просьбу. «Чем ему погибать, - подумал он, - пусть лучше растет пастухом». Но так случилось, что у царской четы, Полиба и Меропы, родился в то время мертвый ребенок. Они и приняли чужого ребенка. Потому Эдип - так назвали они его, - вырос коринфским царевичем. Все же тайну его происхождения не удалось скрыть: то ли пастух проболтался, то ли Меропа, а только однажды, когда юные вельможи пировали вместе, один из них в ссоре назвал царе­вича «поддельным сыном своего отца». Разгневал­ся Эдип, но не ответил ничего, а на следующий день отправился к родителям и спросил их, сын он им или нет. Те строго наказали обидчика и успокои­ли царевича. Их любовь была так очевидна и так велика, что нельзя было не успокоиться. Эдип за­метил, что сплетня, хоть и опровергнутая царской четой, продолжает ему вредить. Чтобы заставить ее умолкнуть, он отправился в Дельфы, чтобы бог торжественно перед всей Элладой засвидетель­ствовал, что Эдип подлинный сын своего отца. И вот Эдип в Дельфах перед ликом Аполлона; но прямого ответа на свой вопрос он не получил. Зато бог сказал ему следующее: «Ты убьешь своего отца и женишься на своей матери».

  Эйприл вздрогнула. Профессор Брэдли заметил растерянность в ее глазах.

-   Как такое может случиться?

-   Слушайте дальше... Эдип побледнел. Он ре­шил не возвращаться в Коринф и побрел на восток, куда глаза глядят. Бредет он, бредет, погруженный в свои невеселые мысли. Вдруг - распутье, с одной из двух дорог сворачивает повозка, возница грубо окликает его. Смотрит Эдип - в повозке сидит старик, с ним пятеро провожатых. Идет даль­ше: сам, мол, посторонись. Дороги узкие, разой­тись не всегда легко. Возница, его еще грубее окли­кает. Разгневался Эдип и ударил возницу. В от­местку сидевший в повозке старик нанес ему удар посохом по голове...

-   Уж я бы за это, - вставил Донателло.

-   Не помня себя от ярости, Эдип ответил ему тем же. Слабый череп старика не вынес сотрясения. Несчастный скатился с повозки на дорогу. Тогда провожатые все вместе набросились на убий­цу, но Эдип был богатырем, четверых он убил, пятый бежал.

-   Я бы не упустил, - произнес Рафаэль и сде­лал несколько резких движений рукой, рассекая воздух.

-   В те времена кровавые встречи на дорогах не были редкостью; и для Эдипа расправа у дельфийского распутья не была единственной. Вскоре он о ней даже позабыл. Идет дальше все по той же дороге, все на восток. Вот и Фивы. В Фивах смя­тенье, горе, в редкой семье не оплакивают потери мужа или сына. Что случилось? На соседней горе появилось чудовище, Сфинкс, крылатая дева-льви­ца; она ежедневно похищает кого-нибудь из горо­жан. Освободиться от нее можно, только разрешив ее загадку, а этого никому не удается. Странно: что же царь? А царь убит шайкой разбойников; страной правит его шурин, и он обещал руку своей сестры, царственной вдовы Иокасты, а с нею и цар­ство, тому, кто освободит Фивы от Сфинкса. Эдип призадумался: на родину все равно возврата нет; не попытать ли счастья здесь? Пошел он на указан­ную ему гору; страшная львица сидела на высокой скале - страшная, но красивая. Заговорила чело­веческим голосом.

  Профессор Брэдли остановился, увидев, что Лео­нардо побледнел, закрыл глаза.

-   Леонардо, может не стоит говорить даль­ше? - спросил он. - Тебе, я вижу, нехорошо становится.

-   Нет-нет, профессор, продолжайте, - тихим голосом произнес Леонардо, набирая полный рот воздуха.