Черчилль и Оруэлл: Битва за свободу - [99]

Большинство их современников пошли другим путем. Большинство в подобных ситуациях почти всегда неправо, по крайней мере, вначале. Писатель чешского происхождения Милан Кундера напоминает в своей «Книге смеха и забвения», что весной 1948 г., когда Советы установили в Чехословакии сталинский коммунизм, их радостно приветствовали «самые динамичные, самые умные, лучшие. Да говорите, что хотите, а коммунисты были умнее. У них была впечатляющая программа. План совершенно нового мира, где каждому найдется место. У противников не было великой мечты, лишь какие-то старомодные и банальные нравственные принципы, которыми они пытались латать драные штаны установленного порядка»[1149].

Взяв власть, коммунисты Чехословакии выдвинули программу, которая не удивила бы Оруэлла, – программу систематического уничтожения прошлого. Вот как говорит об этом один из персонажей Кундеры, историк, которого вот-вот посадят в тюрьму на долгие годы: «Ликвидация народа… начинается с лишения его памяти. С уничтожения его книг, его культуры, его истории». Сам Кундера эмигрировал по политическим мотивам.

Отказаться брести вместе со стадом обычно труднее, чем кажется. Чтобы порвать с самым сильным в стаде, нужна необыкновенная твердость характера и ясность ума. Однако все мы должны следовать этим путем, как бы ни было трудно, если хотим сохранить право самостоятельно мыслить, говорить и действовать, подчиняясь не государству или господствующей идее, а собственному разуму. Почти везде и почти всегда свобода не результат военных действий. Скорее, ее можно сравнить с живым существом, растущим или уменьшающимся каждый день, с тем, как мы мыслим, общаемся и относимся друг к другу в общественной дискуссии, свобода – то, что мы как общество ценим и вознаграждаем и как мы этого добиваемся. Черчилль и Оруэлл показали нам путь. Кинг, идя тем же путем, нашел средства освободить и очистить Америку, как за сто лет до него это сделал Авраам Линкольн в Геттисберге.

Все мы можем стремиться к этому, ища твердые факты, особенно о прошлом родной страны[1150]. Факты оказывают поразительно двойственное воздействие. Митинги за «правду и примирение» в Аргентине, Южной Африке и испанской Стране Басков показали, что факты являются удивительно эффективным инструментом – они могут вскрыть обман, но также и заложить основу движения вперед. Чтобы демократии процветали, большинство должно уважать право меньшинств вслух выражать несогласие. Верная точка зрения почти всегда поначалу является позицией меньшинства. Лица, наделенные властью, часто стремятся отвратить людей от достоверных фактов по конкретному вопросу, будь то в России, в Сирии или в родной стране. Почему белые американцы так долго не могли понять, что полиция часто относится к черным американцам как к врагам, которых нужно запугать, – даже сегодня? Почему мы позволяем политическим лидерам, не имеющим ни капли свойственной Черчиллю верности традиционным установлениям, называть себя консерваторами?

Борьба за то, чтобы видеть вещи такими, как есть, пожалуй, главная движущая сила западной цивилизации. Долгая, но прямая линия пролегает от Аристотеля и Архимеда к Локку, Юму, Миллю и Дарвину, а от них через Оруэлла и Черчилля к «Письмам из Бирмингемской тюрьмы». Это согласие, что объективная реальность существует, что люди доброй воли могут ее воспринять и что другие люди изменят свои взгляды, если представить им факты.

Благодарности

Я благодарен за многообразную помощь Питеру Бергену, Бейли Кахолл, Энн-Мари Слотер и Рейчел Уайт из аналитического центра New America. Эмили Шнейдер и Джастин Линч оказали мне квалифицированную помощь с исследованиями. Завершающий цикл исследований осуществил Дэвил Стерман, выполнивший также кропотливую работу по сбору фотографий.

Я ценю поддержку, оказанную мне Университетом штата Аризона при содействии центра New America.

Мне также приятно упомянуть о поддержке фонда Bogliasco Foundation, предоставившего мне на месяц прекрасное место для работы над текстом и группу замечательных единомышленников для разговоров по вечерам.

Я ценю помощь в исследованиях, оказанную мне ранее Кэтрин Киддер и Стюартом Монтгомери, которые затем присоединились к Центру новой американской безопасности, организации, которой я также обязан.

Несколько человек частично или полностью прочли первый вариант текста и дали мне полезные советы. Вернон Лёб снова великодушно вызвался участвовать и творчески подошел к делу, что очень помогло мне при переработке рукописи. Комментарии и рекомендации Ли Поллока помогли мне заострить и углубить ряд фрагментов текста о Черчилле. Соображения Ричарда Данцига заставили меня переосмыслить подход к сравнению и противопоставлению Черчилля и Оруэлла. Мысли Карин Чиноуэт о политической ситуации 1930-х гг. оказались полезными и вдохновляющими. Тим Ноа также очень помог мне с послесловием. Каллен Мерфи дал мне общие рекомендации о том, как сделать книгу более доступной. Ричард Уиб критическим взглядом изучил первый вариант текста, обращая особое внимание на несоответствие между тем, что обещала каждая глава, и ее действительным содержанием. Книгу также прочли и помогли сделать лучше Майкл Абрамовиц, Эллен Хеффелфингер, Ричард Кон, Анна-Мэри Торрес, Джеймс Уайт, Чарльз и Танки Саммеролл. Симус Осборн любезно вызвался контролировать официальную судьбу рукописи. Никто из них не несет никакой ответственности за что-либо, сказанное в этой книге. Написав пять книг, я понял, что ошибки неизбежны и что все они мои.