Челюсти пираньи - [47]

— В том числе и за этим. Но есть и более важная причина — захотелось с тобой познакомиться.

Несколько секунд Арсений молчал, словно не понимая смысл сказанного, затем засмеялся. Но не так весело и искренне, как он смеялся всего пару минут назад.

— Шутите, — проговорил Арсений, — ладно шутите, я не обидчивый. А совет все равно могу дать, вы — поосторожней с людьми разговаривайте, у нас не любят, когда говорят такое про директора. Глазом не моргнете, замочат.

— Неужели так страшно?

Но на этот вопрос Арсений не стал отвечать.

— В общем, вы тут располагайтесь, а я пойду. Если что звоните. Да, забыл предупредить, утром горничная придет в комнатах стелить, убирать, так что лучше не закрывайтесь.

— А если кто-нибудь на нас нападет, что делать?

Арсений бросил на меня непонятный взгляд.

— А кто тут нападет, медведи так близко к городу не приближаются, а больше некому.

— Хорошо, коли так, — завершил я с ним беседу.

Арсений ушел, я же стал обследовать дом, побывал во всех помещениях, кроме одного — комнаты, в которой расположился Эрнест. Я слышал, как он возится там, но заходить не стал — общаться с этим типом, тем более проявлять о нем заботу мне хотелось меньше всего.

Осмотрев дом, я стал изучать окрестности. Место, конечно, было очень красивое, небольшую полянку, на которой расположилось наше пристанище в этом суровом краю, со всех сторон обступал лес. И хотя картина представлялась очень красивой, но в целом вся эта ситуация не взывала во мне восторга. Идеальные условия для нападения, никто ничего не услышит, не увидит. Что еще надо, чтобы свести счеты? А собираются ли это делать? Если нет, то тогда пусть объяснят мне зачем нас поселили здесь, в отдалении от всех остальных.

Но пока все казалось тихим и мирным, вокруг не было ни души, я бродил среди деревьев, наслаждаясь красотой леса, насыщая свои загазованные столичной атмосферой легкие чистым, настоянным на аромате сосновой смолы воздухом.

Я волновался все ли благополучно с Ланиной, так как уже было довольно много времени, а ее все не было. Уже давно появился сочетающей в себе две древних профессии: повара и официанта средних лет мужчина, который красиво накрыл на стол. С каждой минутой я нервничал все сильней. Наконец вдали заурчали моторы, и на дороге показался кортеж из трех машин. Моя тревога усилилась. А что если сейчас произойдет как раз то, о чем я напряженно думал с того самого момента, как оказался в этом доме.

Кортеж остановился возле лесного особняка, из одного автомобиля появилась Ланина, она что-то сказала сопровождавшим, машины развернулись и быстро помчались в обратном направлении. Ланина же вошла в дом.

Я встретил ее у порога и помог снять плащ.

— Тяжелый день? — спросил я.

— Не то слово, этот красавец-мужчина не желает нам выдавать никаких документов. По его приказу все просто саботируют. Куда не придешь, везде начинается волокита: того нет, другое где-то лежит, а где никто не помнит. Аудиторы просто стонут. И повсюду охрана.

— До угроз дело не дошло?

— Пока нет. Но, полагаю, дойдет. А где Эрнест?

Я кивком головы показал на второй этаж.

— Стол накрыт, — известил я.

— Хорошо, сейчас мы придем.

Но «сейчас» растянулось на целых полчаса. Ланина спустилась вниз одна, она неприязненно посмотрела на меня.

— Что вы сделали с Эрнестом? Он утверждает, что у него сломана рука.

— Думаю, рука у него не сломана, просто ушиб. Ваш Эрнест запустил в мою голову бутылку коньяка. По-вашему я должен был подставить ему свой лоб?

Ланина нахмурилась.

— Что между вами произошло?

— Да, ничего, ваш муж постоянно нуждается в ком-то на кого он может срывать свою злобу за неудавшуюся жизнь. С тех пор, как я работаю вместе с вами, он для этих целей выбрал почему-то меня. Конечно, большое спасибо за ту честь, что он мне оказал, но ходить с разбитой головой, мне все же не очень хочется, — съязвил я.

Ланина ничего не ответила, она стояла, погруженная в океан своих мыслей.

— У нас стынет ужин, — напомнил я, так как в данный момент больше всего мне хотелось есть.

— Да, пойдемте. Эрнест не спустится. — Она замялась, решая, стоит ли продолжать. — Он сказал, что пока вы находитесь тут, он не выйдет из комнаты.

— Сожалею, но я не могу уехать, пока вы живете в этом доме, мне необходимо находиться рядом с вами.

— Я понимаю, — сказала она и посмотрела на меня. — Вы не уедете.

Ланина не стала просить официанта и повара в одном лице отнести еду к Эрнесту, а сделала это сама, затем спустилась вниз. Мы прошли в столовую. Ужин протекал почти в полном молчании, Ланина сосредоточенно ела и временами мне даже казалось, что она забывала о том, что рядом с ней находится еще один человек.

Закончив трапезу, она сухо попрощалась со мной, и удалились в свои супружеские покои. Повар тоже уехал, и я остался один. Я вышел из дома, обошел все вокруг. Вечер был на редкость тихий, хотя и прохладный, я всматривался в темноту, но ничего подозрительного не замечал. Вернувшись, я разжег камин и сел напротив него, плеснув на дно бокала немного коньяка из той самой бутылки, которая едва не проломила мне череп. Удивительно, но давно мне не было так хорошо и покойно, как в этом затерянном среди лесной чащобы особняке в нескольких тысячах километрах от дома. Я ни о чем не думал, а просто смотрел на пляски огня. Внезапно сверху до меня донеслись возбужденные голоса; я разочарованно вздохнул, идиллия завершилась очень быстро, по сути дела не успев по-настоящему начаться. Но слушать семейные распри мне совершенно не хотелось, и я решил, что пора идти спать.