Человек в тумане - [5]

Томми встал.

- Миссис Ханикот, давайте немедленно поднимемся наверх. Боюсь...

- Чего вы боитесь?

- Боюсь, в вашем доме нет свежей красной краски.

- Конечно нет, - удивилась миссис Ханикот.

- Вот этого я и боялся, - очень серьезно сказал Томми. - Будьте добры, проводите нас в комнату вашей сестры.

Миссис Ханикот тут же, без возражений указала дорогу. В коридоре они заметили Элен, поспешно ретировавшуюся в какую-то комнату.

Поднявшись по лестнице, миссис Ханикот отперла первую дверь по коридору и вошла. Томми с Таппенс не отставали от нее ни на шаг.

Внезапно миссис Ханикот вскрикнула и начала заваливаться назад.

На софе неподвижно лежала фигура в черном платье с горностаями. Лицо ее было не тронуто, прекрасное бессердечное лицо большого ребенка. Рана была на темени. Ее ударили каким-то тупым предметом, проломив череп. Сама рана уже не кровоточила, но редкие капли все еще срывались с софы на пол.

Томми был очень бледен. Он внимательно осмотрел распростертую фигуру.

- Значит, - выдавил он наконец, - душить он ее все же не стал.

- Что вы такое говорите? Кто? - взвизгнула миссис Ханикот. - Она что, мертва?

- Да, миссис Ханикот, мертва. Убита. Вопрос в том, кто это сделал? Хотя скорее это не вопрос. Странно: несмотря на все его угрозы, я не думал, что парень на такое способен.

Он помолчал немного и решительно повернулся к Таппенс.

- Сходи за констеблем, ладно? Или позвони откуда-нибудь в полицию.

Таппенс кивнула. Она тоже была очень бледной. Томми повел миссис Ханикот вниз.

- Не хочу, чтобы здесь была какая-нибудь ошибка, - сказал он. - Вы можете сказать, когда точно вернулась ваша сестра?

- Могу, - ответила миссис Ханикот, - поскольку как раз подводила стенные часы. Мне приходится делать это каждый вечер: за день они отстают на пять минут. На моих было восемь минут седьмого, а они идут секунда в секунду.

Томми кивнул. Это полностью соответствовало рассказу полицейского. Тот видел сворачивающую в калитку женщину с мехами на шее всего за три или четыре минуты до того, как к нему подошли Томми с Таппенс. Томми тогда еще взглянул на часы и заметил, что после назначенного времени встречи прошло не больше минуты.

Оставалась еще слабая вероятность, что кто-то поджидал Джильду Гленн в ее комнате наверху, но тогда этот кто-то должен был все еще прятаться в доме. Никто, кроме Джеймса Рэйли, не выходил отсюда.

Томми взбежал по лестнице и быстро, но тщательно обыскал помещения. Никто нигде не прятался.

Затем он побеседовал с Элен. Выложив ей печальное известие и дождавшись, когда поток причитаний и призывов к святым угодникам немного стихнет, задал ей несколько вопросов.

Кто-нибудь еще приходил сегодня вечером в дом и спрашивал мисс Гленн? Никто не приходил. А поднималась ли наверх этим вечером сама Элен? Да, как обычно, в шесть часов - может, несколькими минутами позже, - чтобы задернуть шторы. В любом случае, до того, как этот дикарь принялся обрывать дверной звонок. Тогда она побежала вниз открывать. А что он убийца, так она всегда знала.

На этом Томми ее отпустил. Он все еще испытывал странное сочувствие к Рэйли и нежелание верить в то, что он оказался способен на убийство. И однако, кроме него, убить Джильду Гленн не мог никто. Миссис Ханикот и Элен были единственными, кто был в доме.

Из коридора послышались громкие голоса, и, спустившись, Томми обнаружил там Таппенс и уже знакомого им полицейского. Последний достал из кармана блокнот и совершенно тупой карандаш, который принялся украдкой слюнявить. Потом он поднялся наверх и бесстрастно осмотрел тело, заметив только, что дотрагиваться до чего-нибудь себе дороже: инспектор разделает его как Бог черепаху. Затем он выслушал все истеричные вскрики и путаные объяснения миссис Ханикот и даже записал что-то из этого себе в блокнот. Уже само его присутствие успокаивало и внушало уверенность.

Прежде чем он отправился звонить в участок, Томми все-таки удалось перехватить его на крыльце и немного побеседовать наедине.

- Послушайте, - начал Томми, - вы говорили, что видели, как пострадавшая зашла в калитку. Вы уверены, что она была одна?

- О! Абсолютно одна. Никого и близко не было.

- А после этого и до того, как вы встретили нас, никто не выходил из калитки?

- Ни души.

- Но вы бы увидели, если б кто-то вышел?

- Конечно, увидел бы. Никто не выходил, кроме этого полоумного парня.

И представитель закона, важно спустившись по ступенькам, ненадолго задержался у белого столбика калитки, на котором виднелся отчетливый красный отпечаток ладони.

- Явно непрофессионал, - с сожалением отметил он. - Оставить этакое!

И, толкнув дверцу калитки, вышел на дорогу.

* * *

Днем позже Томми с Таппенс все еще были в Гранд-отеле, только Томми счел разумным переодеться наконец в гражданское.

Джеймс Рэйли был задержан и помещен под стражу. Его защитник, мистер Марвел, как раз заканчивал разговаривать с Томми.

- Никогда бы не поверил, что Джеймс Рэйли способен совершить убийство, просто сказал он, - У него все только на словах.

Томми кивнул.

- Да уж, когда тратишь столько энергии на разговоры, для поступков мало что остается. Мне тут пришло в голову, что на процессе я буду одним из главных свидетелей обвинения. А то, что он говорил мне в гостинице, и как раз перед преступлением, будет иметь для него просто убийственные последствия. И, несмотря ни на что, он вызывает во мне сочувствие - я с радостью признал бы его невиновным, появись у нас хоть какой-нибудь подозреваемый. Что говорит он сам?