Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда - [217]

Вы знаете, какие результаты дали наведенные ею справки. Выяснилось, что у Ральфа Пейтена действительно были с собой сапоги. Поэтому вот первый вопрос, который я ему задал, когда он приехал ко мне вчера утром: во что он был обут в тот роковой вечер? Капитан Пейтен без замедления ответил, что на нем были сапоги, и указал на свои ноги — на них были эти самые сапоги, поскольку с тех пор у него не было возможности сменить обувь.

Таким образом, мы получаем еще одно слагаемое для определения убийцы: это должен быть человек, имевший возможность унести ботинки Ральфа Пейтена из «Трех кабанов» в тот день.

Он умолк, затем продолжал, слегка повысив голос:

— И наконец, последнее. Это должен был быть человек, имевший возможность взять кинжал из витрины. Вы скажете, что такая возможность была у любого из живущих в доме, но я хочу обратить ваше особое внимание на тот факт, что мисс Флора Экройд была абсолютно уверена, что кинжала уже не было в витрине, когда она ее рассматривала. — Он снова немного помолчал. — Давайте же теперь, когда все, в общем, ясно, подведем итог. Это был человек, который заходил в «Три кабана» в тот роковой день; человек, настолько близкий к мистеру Экройду, что знал о приобретении им диктофона; человек, обладавший некоторыми познаниями в механике; человек, имевший возможность взять кинжал из витрины до прихода мисс Флоры; человек, у которого было куда спрятать диктофон — чемоданчик, например, и, наконец, человек, остававшийся на несколько минут один в кабинете, пока Паркер вызывал полицию, после того как преступление было открыто. Короче говоря — доктор Шеппард.

Глава 26 И ничего, кроме правды

На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. Затем я рассмеялся.

— Вы сошли с ума! — сказал я.

— Нет, — уверенно произнес Пуаро, — я не сошел с ума. Маленькое несоответствие во времени с самого начала обратило мое внимание на вас.

— Несоответствие во времени? — переспросил я, не понимая.

— Ну да! Вы помните — все, не исключая и вас, были согласны, что от сторожки до дома пять минут ходьбы. И еще меньше, если пойти напрямик к террасе. Вы же ушли из дома без десяти девять — по вашим собственным словам и по словам Паркера. Однако, когда вы проходили мимо сторожки, пробило девять. Ночь была холодная — в такую погоду человек спешит. Почему же вам понадобилось десять минут на пятиминутное дело? С самого начала я заметил, что, только по вашим словам, вы заперли окно в кабинете. Экройд попросил вас об этом, но не проверял, что вы делали там, за шторой. Предположим, что окно в кабинете осталось незапертым. Хватило бы у вас времени за эти десять минут обежать дом, переодеть башмаки, влезть в окно, убить Экройда и оказаться у ворот в девять часов? Я отверг эту теорию, потому что человек в таком нервном состоянии, в каком находился в тот вечер Экройд, не мог бы не услышать, как вы влезаете в окно, и схватка была бы неминуема. Но если вы убили Экройда до ухода, когда стояли рядом с его креслом? Тогда вам надо было выйти из подъезда, забежать в беседку, вынуть башмаки Ральфа из чемоданчика, который вы захватили с собой, надеть их и пройти через грязь. Затем, оставляя следы на подоконнике, вы забираетесь в кабинет, запираете дверь изнутри, бежите назад в беседку, надеваете собственные башмаки и мчитесь к воротам. Я проделал все эти действия, когда вы заходили к миссис Экройд, чтобы пригласить ее сюда, — они заняли как раз десять минут. Затем — домой с обеспеченным алиби, поскольку вы завели диктофон на половину десятого.

— Мой милый Пуаро, — сказал я голосом, который мне самому показался неестественным и чужим, — вы слишком долго ломали голову над этим делом. С какой стати стал бы я убивать Экройда?

— Ради безопасности. Это вы шантажировали миссис Феррар. Кому, как не лечащему врачу, было знать, отчего умер мистер Феррар? При нашей первой встрече вы упомянули о наследстве, доставшемся вам год назад. Я наводил справки, но ничего с нем не узнал. Вам просто надо было как-то объяснить двадцать тысяч фунтов, полученные от миссис Феррар. Ее деньги не пошли вам впрок. Вы потеряли их на спекуляциях, а потом завинтили пресс слишком крепко, и миссис Феррар нашла выход, неожиданный для вас. Узнай Экройд правду, он бы вас не пощадил, и для вас все было бы кончено.

— А телефонный звонок? — спросил я, не сдаваясь. — Вероятно, и для него вы подобрали правдоподобное объяснение?

— Когда я узнал, что вам и вправду звонили со станции, это меня, признаться, порядком смутило. Я ведь думал, что вы просто сочинили звонок. Это было очень хитро, поскольку давало вам предлог для появления в «Папоротниках» и возможность спрятать диктофон, от которого зависело ваше алиби. Когда я расспрашивал вашу сестру о пациентах, приходивших к вам в пятницу утром, у меня были лишь смутные подозрения о том, как вы устроили этот звонок. Я вовсе не думал о мисс Рассэл. Ее посещение было счастливым совпадением, отвлекшим ваше внимание от истинной цели моих расспросов. Я нашел то, что искал. Среди ваших пациентов в то утро был стюард трансатлантического парохода, уезжавший в Ливерпуль с вечерним экспрессом. Что могло быть удобнее? Позвонит, а через несколько часов будет далеко в море — ищи его. В субботу отплывал «Орион». Я узнал имя стюарда, послал ему радиограмму. Вы видели, как сегодня я получил от него ответ.