Человек, упавший на Землю - [46]

Некоторое время они молча наблюдали за сомом, потом Бетти Джо спросила:

– Как вы думаете, что они сделают с Томми?

Брайс понял, что ждал, когда она сама затронет эту тему.

– Не знаю, – ответил он. – Вряд ли с ним сделают что-нибудь плохое.

Бетти Джо отхлебнула из стаканчика.

– Мне сказали, он не… не американец.

– Верно.

– Вы знали об этом, доктор Брайс?

Он хотел попросить называть его Натаном, но почувствовал, что сейчас не время.

– Наверное, они правы, – сказал он, гадая, как фэбээровцы смогут депортировать Ньютона, если разоблачат.

– Думаете, его надолго задержали?

Брайс вспомнил о рентгеновском снимке Ньютона и тщательном осмотре в «стоматологическом кабинете». Внезапно он понял, отчего фэбээровцы так усердствовали. Они хотели убедиться, что сам Брайс не пришелец.

– Да, – сказал он. – Думаю, надолго. Думаю, будут держать, сколько смогут.

Бетти Джо молчала, обеими руками стискивая картонный стакан на коленях и глядя внутрь, словно в колодец. Рассеянный свет аквариума с сомом не оставлял теней на ее лице, так что сейчас Бетти Джо казалась красивой массивной статуей. Брайс разглядывал ее, по своему ощущению, очень долго.

Когда она подняла глаза, Брайсу стало ясно, отчего она плакала.

– Вам будет его не хватать. – Он допил пиво.

Лицо Бетти Джо не изменилось. Голос звучал тихо:

– Конечно, мне будет его не хватать. Пойдемте посмотрим остальных рыб.

Они прошлись по экспозиции, но ни одна рыбина не могла сравниться с тем старым сомом.

Когда пришло время ехать обратно, Брайс понял, что не знает, какой адрес назвать таксисту и вообще куда идти. Он глянул на стоящую рядом, залитую солнцем Бетти Джо.

– Где вы собираетесь остановиться? – спросил он.

– Сама не знаю. У меня в Цинциннати никого нет.

– Вы можете вернуться к родным в… простите, забыл.

– В Ирвине. Не очень далеко отсюда. – Она с надеждой глянула на него. – Но мне не особо хочется. Мы никогда не ладили.

Тогда Брайс спросил, почти не задумываясь, что это значит:

– Вы не хотите остаться со мной? Может, снимем номер в гостинице? А потом мы могли бы найти квартиру…

На мгновение Брайсу показалось, что Бетти Джо утратила дар речи, и он испугался, что оскорбил ее. Потом она шагнула ближе и сказала:

– Ой, конечно да. Мне кажется, нам надо держаться вместе, доктор Брайс.

Глава 8

Во второй месяц заключения он снова стал налегать на выпивку, не совсем понимая почему. Не из-за одиночества, поскольку после признания Брайсу не чувствовал особой нужды в дружеском общении. Ушло и то напряжение, с которым он жил в последние годы, – все сделалось намного проще, а груз ответственности почти исчез. У него оставалась только одна забота, которая могла бы послужить оправданием пьянству: он так и не решил, приводить ли в исполнение план, если правительство оставит ему такую возможность. Впрочем, трезвый или пьяный, Ньютон не часто утруждал себя этой мыслью, ведь сама перспектива представлялась отдаленной и маловероятной.

Он по-прежнему много читал, и у него возник новый интерес к авангардной литературе, в особенности к жестким стихотворным формам, характерным для поэзии тонких журналов, – секстинам, александринам, балладам, которые, хоть и не несли в себе глубоких мыслей, завораживали лингвистической красотой. Он даже попробовал сочинить итальянский сонет александрийским стихом, но, еще не закончив октет, обнаружил свою чудовищную бездарность. Решил, что когда-нибудь попробует вновь, уже на антейском.

Кроме того, он много читал и по естественным наукам, и по истории. Книгами его снабжали так же щедро, как джином; стюард, приносивший ему еду и убиравшийся в комнате, ни разу не выразил удивления странной просьбой. Любую книгу доставляли максимум в течение дня. Однажды, просто для эксперимента, Ньютон попросил арабский перевод «Унесенных ветром», и стюард преспокойно вручил ему книгу пять часов спустя. Поскольку Ньютон не читал на арабском и вообще не интересовался беллетристикой, тяжеленный том встал на полку в качестве опоры для других книг.

Порой Ньютону хотелось побыть на свежем воздухе, и это было единственным серьезным возражением против жизни взаперти. Иногда возникало желание повидать Бетти Джо или Натана Брайса – единственных людей на планете, кого он мог назвать друзьями. Чувства к Антее, где у него оставались жена и дети, еще теплились, но как-то смутно. Ньютон редко вспоминал о доме, переняв обычаи и образ жизни туземцев.

К исходу второго месяца медицинские исследования вроде бы закончились, оставив после себя тягостные воспоминания и периодические слабые боли в спине. К тому времени в сценарии допросов начали возникать утомительные повторы; очевидно, у следователей закончились вопросы. И все же никто так и не задал самый очевидный, не спросил, явился ли Ньютон с другой планеты. Он был уверен, что об этом подозревают, но отчего-то не спрашивают прямо. Боялись ли они, что он рассмеется им в лицо, или это было частью какой-то сложной психологической игры? Временами он почти решался рассказать правду, в которую они, вероятно, в любом случае не поверили бы. А можно было объявить себя марсианином или венерианцем и стоять на этом, пока его не сочтут психом. Однако вряд ли эти люди были настолько глупы.