Человек, упавший на Землю - [44]

– А какова ваша сфера, доктор? – спросил он.

Мартинес пожал плечами:

– Кости и мускулы по большей части.

– Звучит многообещающе.

Врач взял шприц из рук сестры, и Ньютон обреченно принялся закатывать рукав рубашки.

– Можете снять ее вовсе, – сказал доктор. – Нам будет нужна ваша спина.

Ньютон не протестовал, но начал расстегивать рубашку. Когда он снял ее наполовину, медсестра тихонько ойкнула. По всей вероятности, ей мало что сообщили, уж слишком старательно она отводила глаза от его груди, лишенной волос и сосков. Врачи, разумеется, еще в самом начале обнаружили маскировку, и Ньютон ее больше не носил. Интересно, как бы отреагировала эта женщина, если подошла бы достаточно близко, чтобы разглядеть форму его зрачков?

Когда он снял рубашку, медсестра сделала по уколу справа и слева от позвоночника. Она пыталась действовать осторожно, но боль была для него значительная. Когда с уколами покончили, Ньютон спросил:

– Что вы будете делать дальше?

Доктор пометил время инъекции в бланке. Потом ответил:

– Сначала я подожду двадцать минут, чтобы нембукаин… подействовал. Затем я собираюсь взять пункцию спинного мозга.

Мгновение Ньютон молча смотрел на него, потом сказал:

– Разве вы еще не знаете? В моем позвоночнике нет мозга. Мои кости пусты.

Доктор сморгнул:

– Бросьте. В позвоночнике должен быть мозг. Красные кровяные тельца…

Ньютон не привык перебивать собеседника, но на сей раз не удержался:

– Я слыхал и про красные кровяные тельца, и про спинной мозг. Я, вероятно, знаю не меньше вашего по части физиологии. Но в моих костях мозга нет. И мне совсем не хочется подвергаться мучительной процедуре, чтобы вы или ваше начальство убедились в моих… особенностях. Я повторял вам снова и снова, что я мутант, урод. Вы не можете поверить мне на слово?

– Простите, – сказал врач. Судя по тону, он и впрямь испытывал сожаление.

Ньютон секунду смотрел мимо его лица на скверную репродукцию «Арльской старухи» Ван Гога. Почему правительство Соединенных Штатов выбрало именно эту картину?

– Я хотел бы как-нибудь встретиться с вашим начальством, – сказал он. – И пока мы ждем, когда подействует ваш не действующий на меня нембукаин, я хотел бы принять собственное обезболивающее.

Врач глядел непонимающе.

– Джин, – пояснил Ньютон. – Джин с водой. Не желаете присоединиться?

Доктор машинально улыбнулся. Все хорошие врачи улыбаются в ответ на остроты пациентов; даже прошедшие тщательную проверку на лояльность фэбээровские физиологи должны уметь улыбаться.

– Прошу прощения, – вежливо выдавил он, – но на работе я не пью.

Ньютон поражался силе собственного гнева. И ему еще казалось, будто доктор Мартинес чем-то лучше прочих!

– Бросьте, доктор. Я уверен, что вы очень дорогой специалист в своей… сфере и в вашем кабинете есть бар, отделанный красным деревом. Могу вас уверить, я не налью вам столько, чтобы ваша рука дрогнула, когда вы будете ковырять мне позвоночник.

– У меня нет кабинета. Я работаю в лаборатории. Обычно мы не пьем на рабочем месте.

– Да, конечно. – Ньютон посмотрел на него в упор, сам не понимая зачем, потом перевел взгляд на медсестру, но, увидев, что она в смущении уже открыла рот, сказал: – Я понимаю. Инструкции. – Он встал и, выпрямившись, улыбнулся обоим. – Тогда я выпью в гордом одиночестве.

Все-таки приятно быть выше, чем они. Ньютон подошел к бару в углу и доверху налил стакан джином. От воды решил отказаться, поскольку, пока он говорил, медсестра успела выложить набор инструментов на расстеленный на столе кусок белой ткани. Там было несколько игл, ланцет и какие-то зажимы, все из нержавеющей стали. Они красиво поблескивали…

После ухода доктора и медсестры Ньютон больше часа лежал на кровати лицом вниз. Он не надевал рубашку, и забинтованная спина осталась голой. Было немного холодно – непривычное ощущение, – однако он не двинулся, чтобы прикрыться. Несколько минут боль была чудовищной, и, хотя все уже кончилось, Ньютона вымотала и она, и предшествующий страх. Он всегда боялся физической боли, с самого детства.

Ему подумалось, что эти люди сознательно истязают его, надеясь сломить. Такая неумелая форма промывания мозгов. Мысль пугала, ибо в таком случае это было только начало… а впрочем, маловероятно. Несмотря на те оправдания, что давала холодная война, и на самую настоящую тиранию, в которую превратилась демократия, такое невозможно было бы провернуть скрытно. Кроме того, наступил год выборов. Уже шла кампания, уже произносились речи, обвиняющие правящую партию в произволе. В одной из таких речей упоминалось его имя. Несколько раз прозвучали слова «попытка спрятать концы в воду».

Единственным логичным объяснением этих мучительных анализов было что-то вроде бюрократического любопытства. Возможно, они хотели с абсолютной достоверностью доказать, что он не человек. Подтвердить то, что подозревали, но не могли признать официально из-за абсурдности догадки. Если ход их мыслей именно таков, то эти люди с самого начала допустили очевидную ошибку. Сколько бы нечеловеческих особенностей они ни нашли в его теле, всегда можно сказать, что Ньютон мутант, выродок, кто угодно, – но не пришелец с другой планеты. Однако это вроде бы никого не смущало. Что такое они надеются узнать в подробностях, чего уже не знают в общих чертах? И что могут доказать? Наконец, что они станут делать, если докажут?